Вспомним о связанных с неопределенной отдачей от инвестиций в супругов и детей затруднениях, которые обнаружила среди испанских селян Коллиер. В израильских семьях тоже проявляются подобные опасения. Финансовые консультанты осознают их негативное влияние и преподносят такие настроения в более благоприятном для инвестирования ключе. Решающее значение имеет случайность семейных и супружеских отношений: она затеняет случайность самого среднего класса – идеологии самоопределяющейся социальной мобильности, которая преподносит пребывающих в бедственном положении трудящихся в качестве добровольных инвесторов. Точно так же, как положение человека в обществе не может быть статичным, если накопление должно расширяться посредством нескончаемых отчислений, отношения, если они должны подпитывать экономический рост, тоже не могут строиться на основе долга и традиций. Напротив, самые близкие отношения людей – с супругами, родителями или братьями и сестрами – должны иметь настолько шаткие основания, что их нужно культивировать, по сути, «инвестировать» в них, чтобы реализовать заложенный в них потенциал.
Ключевую роль здесь играют любовь и преданность, поскольку они вдохновляют инвестиции в собственность и человеческий капитал. Материальные и нематериальные активы направляют те ресурсы, которые расходуют супруги и родители, из домохозяйства в институты глобального рынка, определяющие их ценность. Поскольку семейные отношения хрупки, а траты членов семьи не гарантируют стабильный доход, инвестиции в супругов и детей должны производиться постоянно, способствуя накоплению.
Эту главу я начала с наблюдений за тем, как материальный упадок поселений на Западном берегу находил отражение в проблемах в отношениях между поколениями. Надеюсь, к концу главы мне удалось показать, что эта связь, которая также присуща амбициозным инвестициям других сообществ и семей, проистекает из попыток увеличить и капитализировать человеческие ресурсы. Эти усилия обречены на недостаточность, потому что они возникают из экономического императива производить прибавочный продукт, превышающий потенциальные вознаграждения. Будучи подчиненными трудящимися, мы тем не менее предрасположены идентифицировать себя в качестве людей, по собственной воле инвестирующих труд, время и ресурсы, – этот момент и конкретизирует идеология среднего класса, а человеческий капитал в таком случае является самым сокровенным ее проявлением. Выступая в качестве стимула для поиска преимуществ и защиты от невыгодного развития ситуации в конкурентной среде, он примиряет нас с процессом накопления, который распоряжается нашими повседневными делами и просачивается в наши самые близкие отношения. Человеческий капитал осуществляет это, будучи представителем капитала нечеловеческого, в такой степени господствующего в нашей жизни и деятельности, будто он является некой стороной нашей личности, которую мы можем свободно использовать с выгодой для себя, но которая при этом не является гарантией достижения желаемых результатов. Таким образом, человеческий капитал оказывается слишком человеческим.