Он уставился на нее, витающую где угодно, но не в реальности, дожидаясь, пока она сфокусирует свое острое зрение на нем. Он ждал удивления, неудобства, сконфуженности, и Эля и впрямь почувствовала все это. Но больше, что бывало редко при случайных встречах, когда люди вырывали ее из мира глубокой сосредоточенности в себе, она ощутила радость и облегчение. За два дня до этого она сунула в почтовый ящик Никиты свой дневник. Это был самозабвенный поступок, продиктованный надеждой, что Никита одумается. Никита мог выкинуть посылку, не раскрыв, ее могли украсть любопытные соседи, мог не прочитать дневник, а лишь пролистать и заняться своими делами. Но все произошло в лучших традициях мелодрам.
Они легко кивнули друг другу и, не сговариваясь, водрузились на скамейку, с которой открывался прелестный вид на парк и зелень, редкие для Питера. По периферии, вытянув ноги, на траве сидела молодежь, одинаковая в своей выпрямленности, джинсовости и чистости.
– Почему в твоем дневнике так мало обо мне? – немого погодя, спросил Никита тихо и хрипловато, чтобы не разрушать тающую эйфорию.
– Может быть, о самом главном мы не упоминаем всуе. Мне странно видеть написанным твое имя и обжигаться им. Моя вечная тоска по людям отпускает так редко… Но чаще они тяготят меня. Люблю я страдать, что сделаешь? Отвергала любовь, чтобы чувствовать страдание и вдохновляться…
– Ты просто мазохистка. И у тебя очень узкое понятие любви.
– Вовсе нет. Я упрощаю понятия в моей голове, как это делают все в диалоге. Наши мнения – это не что-то устаканившееся, а мимолетное, продукт настроения и среды… «Оставив незаконченный роман в парке на скамье». Наше детство, помнишь?
– Я не слушал в детстве такие песни.
– В детстве мы ничего не делаем сами по себе, все замешано на родителях. Сейчас я понимаю, какое огромное влияние они оказали на меня. Пусть теперь я отошла от них, мне не слишком с ними интересно… Но первые годы жизни они очень занимались мной, пусть я часто оставалась в одиночестве, потому что у всех хватало работы. Хлест первых и воспоминаний связаны с домом, бытом… Может, поэтому я такая домоседка? Предки толкнули меня, а теперь я плыву сама, отринув многое из того, чему они меня учили, потому что теперь знаю, что они заблуждались. Так и происходит всю историю человечества. Это и называется прогрессом. Но, как бы ты ни был прогрессивен, в чем-то останешься тупорылым консерватором, из упрямства отвергающим нововведения. Пусть даже в любви к обычной коробке передач в машине.
– У тебя что, просыпается СПГС?