Генри Глэдоу ходил по комнате, когда мы вошли. Увидев нас, он остановился и бросился с распростертыми объятиями.
— Добрый вечер, добрый вечер, товарищи! — И, обращаясь уже ко мне, сказал:
— Счастлив вновь видеть вас, товарищ. Это такая честь.
— Есть какие-нибудь новости? — спросил я, нахмурив брови.
— Конечно. Мы все очень обеспокоены, вы знаете.
— Да, знаю, — подтвердил я.
Этель передала ему конверт и, извинившись, отошла к двум студентам, которые сидели за столом и разбирали какие-то бумаги.
— Прекрасный работник мисс Брайтон. — Глэдоу улыбнулся. — Вы никогда не подумаете, что она представляет все то, что мы так ненавидим. Останетесь на собрание?
— Да. Я хочу побыть здесь немного.
Теперь он подошел ко мне, посматривая, нет ли кого поблизости:
— Товарищ, боюсь показаться слишком любопытным, но возможно, что... эта персона могла быть здесь?
Вот оно, опять. Это то, что я хотел узнать сам и не смел спросить. Надо быть особенно осторожным.
— Это возможно, — сказал я наугад. Он был ошеломлен моим ответом.
— Даже не верится. — Немного помолчав, продолжил:
— Все-таки как они на него вышли? Я просто не могу понять, как это могло произойти. Каждый член нашей организации так тщательно проверен и отобран, что любая утечка информации кажется невероятной. И эти поджигатели войны вдруг делают такую вещь... и как хладнокровно! Это просто невероятно. Как бы я хотел, чтобы у нас была сила разделаться с ними.
Глэдоу выругался сквозь зубы и с силой ударил маленьким кулачком по пухлой ладошке.
— Не беспокойтесь, — спокойно сказал я. Мои слова произвели на него мгновенное действие. Он прищурился от удовольствия, словно свинья, учуявшая полное корыто отрубей, и гадко улыбнулся, обнажив верхнюю десну.
— Нет, товарищ. Я не беспокоюсь. Партия достаточно умна, чтобы оставить безнаказанной смерть своего представителя. Я не беспокоюсь, потому что уверен — наказание будет страшнее смерти. Рад был убедиться, что наше руководство прислало человека ваших способностей, товарищ.
Я был так захвачен его словами, что даже не поблагодарил за комплимент. Теперь мне становилось многое понятно, его слова приобретали определенный смысл. Только убийство может быть хладнокровным. Мертвы три человека. Один еще не найден. Один найден, но неопознан даже по предполагаемому портрету. И только один убит и опознан. Он являлся членом партии, а я, значит, послан найти его убийцу.
О Господи, эти подонки решили, что я из КГБ! Руки мои задрожали, но, к счастью, я держал их в карманах. Этим убитым мог быть только Чарли Моффит. Мой предшественник. Чертов комми. Ли должен гордиться своим братом, черт побери. Один на один он вышел против такого человека и убил этого подлеца.