Договорить они не успели, в кабинет, как и в прошлый раз, но уже со стуком – ворвалась всё та же медсестра.
– Что случилось, Оля? – уже заволновался профессор.
– Самуил Львович, у Подорожной снова истерика…
– Её хватило на десять минут… всё, что и требовалось доказать, – заключил Самуил Львович, глянув на наручные часы. – Ступай, Оленька, мы сейчас определимся. Решайте, молодой, человек, решайте… если вы не согласитесь, нам придётся перейти на психотропные препараты, чтобы хоть как-то затормозить её нервную систему, иначе её мучения только усилятся. Жалко девочку, жалко…
– Ну хорошо, допустим, я соглашусь, допустим… И сколько мне здесь куковать?
– Друг мой, с юмором у вас всё в порядке и это даёт нам надежду на позитивный результат. Я думаю, от нескольких дней до месяца, всё зависит от динамики купирования её проблем.
– До месяца?! Да вы что, я же сам свихнусь за это время!
– Нервные болезни не заразны, молодой человек, а с психикой у вас всё в порядке, на глазок вижу.
– Ну а если динамики не будет, что тогда? – не сдавался Артём.
– Это самый худший из вариантов, но надеяться мы будем на лучшее. Вы побудете нашим гарантом спокойствия девочки, а мы в свою очередь постараемся поскорее отыскать дверку, за которой прячутся её фобии, и подберём к ней ключик. Мы подберём его, обязательно подберём. Что скажете, молодой человек?
В эти секунды три пары человеческих глаз с нескрываемой надеждой глядели на Артёма, и ему предстоял непростой выбор. После мучительного перетягивания каната внутри себя он всё же решился:
– Ну-у… давайте попробуем.
Эльвира Германовна, уже не скрывая эмоций, со слезами на глазах обняла Артёма:
– Спасибо, Артёмчик, спасибо, я так вам благодарна, вы очень, очень милосердный человек!
А Подорожный по-свойски похлопал его по плечу:
– Я не ошибся в тебе, парень, в тебе есть стержень, я этого не забуду.
– Вот и ладненько, друзья мои, – произнёс профессор, поглаживая свою бородку, – теперь у нас значительно больше шансов, значительно. А сейчас прошу вас проследовать за мной, время не терпит.
При их появлении в палате всё повторилось с поразительной точностью, только на этот раз Дарья ещё крепче вцепилась в руку Артёма и ни в какую не хотела её выпускать. Через некоторое время она уже вполне нормально реагировала на родителей, даже обменивалась с ними фразами, но всё равно не спускала глаз с Артёма. По лицам Евгения Викторовича и Эльвиры Германовны было видно, что они довольны такими переменами с их дочерью, однако напряжённость всё-таки чувствовалась, поэтому они осторожничали в своих словах, чтобы ненароком не вспугнуть хрупкое равновесие в отношениях. Между делом по распоряжению главврача санитары внесли в палату ещё одну кровать и поставили в метре от другой. Самого Артёма тоже обеспечили всем необходимым, начиная от одежды медицинского персонала до нижнего белья и зубной щётки. Дело близилось к ночи, родители Дарьи засобирались домой, но перед тем как уйти Подорожный подозвал к себе Артёма.