Вот почему каждому из моих роботов требовались постоянные улучшения конструкции всех систем, либо постоянные (и очень накладные) ремонты тех же конструкций после использования.
Односторонний же щит в таких переключениях не нуждался, хотя и являлся куда менее мощным, чем его двусторонний коллега. Да и его физическая схема была намного сложнее, чем простенький генератор стандартного щита. Но по тактическим соображениям такой щит перечеркивал все его недостатки хотя бы потому, что сквозь него Раптор мог просовывать любой предмет из своего многочисленного арсенала средств подавления, расплавления и разрывания. Интеллектуальная система стандартного силового поля такое позволяла лишь частично, существенно при этом просаживаясь по очкам брони и сходя с ума от пересчета внезапно изменившихся параметров.
Одним словом, будь у Раптора эмоции, он был бы доволен, как слон, а я, в свою очередь был доволен тем, что видел для себя, куда мне следует стремиться в развитии своего механизма.
Полевые испытания, как и ожидалось, не прошли без эксцессов и неисправностей, но уже к вечеру всё было оперативно устранено и доработано. По моим аналитическим данным, этот юнит превышал все известные нам местные формы жизни и функционирования, версий так на две. То есть, сейчас Раптор соответствовал примерно одиннадцатой версии развития из десяти возможных в «клетке». При этом, порога своего базового развития, как, например, некоторые центурионы из моей армии, он ещё не достиг, а это значило, что в недалеком будущем он станет еще сильнее.
О нашем недалеком будущем я решил задуматься прямо сейчас, и ради этого вновь достал из модулей памяти файлы по планированию полномасштабной атаки на укрепления биосов. Для этого я созвал военный совет, состоящий из обоих моих замов, Энергетика, безымянного пока интеллекта из исследовательского центра, а также нескольких разведывательных юнитов.
Я теперь мог создавать чертежи, купив этот навык за шесть зерен трансформации(4) сразу же по прибытии сюда, на эту базу №2. Уж слишком не понравилась мне та убогость, которая не позволяла моему «либертасу» творить искусство через местный «АвтоКад». Это что касалось проектирвоания зданий и сооружений.
А, спустя еще пару версий развития, я приобрел более дорогой инженерный навык создания чертежей устройств и механизмов. Да и вообще, я свою «инженерку» поднял до максимума, мудро решив, что больше-то никто проектированием заниматься тут не будет. Кроме, разве что, исследовательского центра, но и тот получает тягу к изобретательству лишь после моего пинка, так что – не считается.