– Я Аркадий, – чуть ли не шепотом, протянув Андрею руку, заговорил парень. Андрей в полутьмах заметил татуировку на правой стороне шеи и на всем правом бицепсе Аркадия.
– Андрей, – представился он.
– У нас здесь закрытый игральный клуб. Мы не распространяемся в обществе о нем. Ты сегодня играй с нами, но больше не приходи сюда, – Аркадий шмыгнул, поведя носом в правую сторону и Андрей, удивленно заулыбавшись, вспомнил его.
– А что у вас тут за игры? – Андрей заметно оживился и повеселел.
«Скоро совсем все проясниться. Но… и проясняться особо нечему. Детские развлечения.» – подумал Андрей.
– В карты, в дурака, – стараясь более непринужденнее, чтобы скрыть так и сквозившее внутреннее напряжение, произнес Аркадий. Он смотрел Андрею прямо в глаза, странное беспокойство блуждало в его взгляде.
– Очень интересно, – хмыкнул Андрей, как бы принизив всех здесь собравшихся.
– Вот я тебе и сказал, больше сюда не приходи.
– Не приду, – заверил его Андрей.
Аркадий резко отвернулся от Андрея и направился к игрокам. Короткие разговоры ни о чем за столом прекратились, даже парочка, так сладко и увлеченная перешептывающаяся, затихла. Девушка, прижавшись поближе к парню, хлопала наращенными ресницами, которые громоздко и совершенно неестественно смотрелись на ее маленьком лице, и приготовилась ловить каждое слово и каждое движение Аркадия. Ее молодой человек, поправив торчащий на макушке короткий, словно густая кисточка «Белка» хвостик вдруг помрачнел и сгорбился еще больше. Он был худощав и высок и, кажется, комплексовал по сему поводу.
Андрей сел на старый, но крепкий табурет. Ему все веселело и веселело. А Настя молчала, и на ее лице выступило ясно читаемое раскаяние.
– Итак! Сегодня у нас юбилейная игра. Не все знают, что это такое. Сейчас я скажу ее главное отличие от будничной игры. Так вот. Задание слабому звену не будет выбираться путем обсуждения и голосования. Награждать слабое звено будет тот, кто выиграет.
Все, за исключением Андрея и частично Насти, вслушивались в слова Аркадия, как в нечто магическое. Вот раз слово, два слово и чудо все ближе, все реальнее…
Андрея не интересовала та информация, что будто на серьезной лекции о серьезных же вещах рассказывалась. Он не придавал и малейшего значения ни слабому звену, ни награждению этого слабого звена и так далее, так далее. Как-то уж очень он расслабился, ушел в мыслях далеко и перестал уже удивляться Аркаше. Андрей вспомнил его по совсем незначительной черточке – своеобразному шмыганью носом. Вот только Аркаша повел носом, как у Андрея всплыла картина полугодовой давности. У подъезда дома, где жил Андрей, стоял подвыпивший нервный и крайне злой молодой человек. Он требовал, ругаясь наибезобразнейшим образом, увидеть и понянчить своего сына. На вышедшего из подъезда Андрея он сначала не обратил ни малейшего внимания, потом же, когда Андрей вышел на тротуар, нравоучительно выкрикнул ему в след: