– Ты чего! Это же подарок!
– Ага, я уже понял. Мама в антикварном магазине купила.
– Да оставь ты мою маму в покое!
Саша вернулась в комнату, уселась на диван и надувшись уткнулась в экран ноутбука.
– Ладно, прости, – примирительно сказал он, усаживаясь в кресло напротив, – я не хотел тебя обидеть.
Она с недоверием глянула на него. Он извиняется?
– Но курить придется бросить, – продолжил Зимин воспитывать Сашу, словно трудного подростка. – Прямо сейчас. Если ты, конечно, все еще хочешь заработать много денег. Договорились?
– Ладно, – недовольно пробурчала та.
– Вообще не понимаю, и чего нынче все девчонки курят? – не унимался он. – Кошмар какой-то!
– Да уймись ты, папаша! – взорвалась Саша. – Поняла я уже! Поняла!
Он глянул на нее уничижительно и встал:
– Ладно. Жду в машине, поторопись.
Через несколько секунд дверь громко хлопнула.
Ну и характер! Саша вздохнула. Да и она хороша. Кажется, он тоже не рад, что связался с ней.
А может, сказать, что передумала? А что? Послать его к черту! Но тут она вспомнила про конверт, набитый деньгами, потом глянула на второй и нехотя встала. Ладно, можно ведь и потерпеть. Спрятав и этот конверт в надежном месте – за одной из диванных подушек, Саша поспешила в прихожую.
Накинув куртку и глянув мельком в зеркало, она все-таки задержалась. Из отражения на нее большими серыми глазами смотрела курносая, бледная девица без капли макияжа. Она вздохнула. Про макияж совсем забыла. Мазнув по губам валяющейся на полочке старой помадой, Саша показала своему отражению язык и вышла за дверь. В свою новую жизнь…
***
Примерно час они ехали молча. Выбравшись из городских пробок на кольцевую и проехав еще несколько километров, машина повернула на съезд, а затем на прилегающую дорогу.
Снизив скорость, Зимин вдруг вырулил на обочину и заглушил двигатель. У Саши екнуло сердце. Впереди, насколько хватало глаза, простиралось пустынное лесное шоссе. Ни одной встречной машины, и ни единой живой души. Она знает этого странного мужика всего несколько часов. А вдруг он маньяк? Вот дура! Еще в машину к нему села, ругала себя она.
Но он вдруг глянул виновато и сказал:
– Ты прости меня. Я действительно иногда бываю жестким и невыносимым. Я прошу тебя, просто не обращай внимания.
– Это профессия наложила отпечаток? – с иронией спросила Саша, внезапно расслабившись. А она уж надумала себе черт знает что.
– Считай, что так, – он снова замкнулся. – И пожалуйста, не надо ни о чем меня расспрашивать. Меня это бесит! – Зимин завел двигатель и снова вырулил на дорогу.
– П-ф! – фыркнула только Саша, не мужик, а скала!