Алик Рощин, на самом деле его звали Альберт Суровцев, а то имя, которым он представился, был творческим псевдонимом, под которым он публиковал стихи, получил приглашение на слёт молодых поэтов.
Поездка оказалась для него полной неожиданностью. Как и всё, последовавшее в дальнейшем.
Стихи у него были так себе, он их на самом деле стеснялся, именно поэтому спрятался за придуманным лицом.
Поселили их на областной базе отдыха по линии молодёжного турбюро “Спутник”.
Комнаты на два человека были обставлены настолько изысканно, что Альберт боялся пользоваться предоставленными благами. Кормили в столовой, больше похожей на столичный ресторан.
Встречи и семинары проходили в огромной остеклённой аудитории, стены которой были украшены картинами современных художников.
Полукругом стояли кресла с удобными приспособлениями для того, чтобы делать записи, перед каждыми двумя из которых был журнальный столик. На нём ручки, блокноты, типографским способом отпечатанные сборники (когда успели), со стихами участников.
Это должно было быть уютным, но юноша чувствовал себя на этом собрании талантов совершенно лишним.
Ведущий объявлял очередное дарование, вкратце рассказывал его биографию, делал несколько комплиментов.
Поэту передавали микрофон на удобной подставке.
Альберт сначала заскучал, потом начал нервничать.
Стихи были неинтересные, надуманные, никаких эмоций не будили.
Откуда-то изнутри поднимался страх, что следующим могут представить его.
Захотелось провалиться сквозь землю, незаметно исчезнуть.
Окружающие вели себя довольно свободно. Возможно, ему только казалось так, но позы у так называемых поэтов были непринуждённые, расслабленные.
Следующим объявили Северьяна Сухотина. Самоуверенный парень в костюме-тройке с небрежно повязанным шейным платком, смутно напоминал Андрея Вознесенского.
Алику стало интересно. Он прислушался.
Каково же было удивление, когда услышал знакомые стихи.
Совсем недавно ездил в соседний областной центр в командировку, где купил сборник. Именно эти стихи Альберт читал сегодня ночью, книжка и сейчас лежала в походной сумке.
Под произведениями была другая фамилия, иные инициалы. Какие именно – не помнил, но явно Северьяна.
Юноша декламировал громко, артистично, явно подражал Вознесенскому. Читал чужие стихи, выдавая их за авторские сочинения.
Альберт взял со столика брошюру, пролистал до фамилии Сухотин. В голове зашумело. Дальше он ничего не слушал и не слышал.
В нём боролись два волка: высказаться вслух или поговорить наедине?
Решение принять было слишком сложно. В любом случае он оказывался в роли судьи, что было неприемлемо для его ранимой души.