– Лариска, что с тобой не так? Ты сегодня такая очаровательная, просто богиня. Влюбилась что ли? Нет-нет, дай угадаю… э-э-э… да, не может быть! У нас будет сын, угадал?
Лариса от неожиданности хлопала глазами, которые наливались влагой, губы и руки дрожали, внутри что-то скакало и ёкало.
Степан подхватил жену на руки, легко закружил.
– Как я раньше не заметил, что ты у меня красавица?
Через миг они слились в поцелуе, одновременно солёном и сладком.
Лариса родила девочку, затем мальчика. Больше она никогда не слышала критики в адрес своей внешности.
Степан, несмотря на любвеобильность, никогда не давал повода для ревности. Даже если что-то и случалось, она об этом не знала.
Женщина немного подкрашивалась, лишь намёком, но никогда не выглядела серой мышкой.
В целом была довольна жизнью и счастлива.
Каждый раз, когда подступало плохое настроение, когда на душе становилось дождливо и пасмурно, Лариса вытаскивала из потайного уголка в письменном столе заветный файл, долго вглядывалась в буквы и знаки, нежно проводила по ним пальцами, даже нюхала.
Как он сумел за несколько минут в раздражающей транспортной давке разглядеть в ней безграничное очарование, этот мальчишка, Марат, и дать стимул жить дальше?
Если бы не он…
Да, теперь-то Лариса может себе признаться, что в тот день была в шаге от развода. Дальше терпеть выходки мужа она не могла.
Какой же волшебной силой обладает обыкновенное, казалось бы, давно знакомое, но вовремя, от души произнесённое доброе слово.
Как часто приходится основательно перекраивать правила и принципы видения мира, переоценивать ценности, исходя из накопленного жизненного опыта, меняться самому, перелезать через некие собственноручно выстроенные заборы, чтобы не просто существовать, а снова научиться наслаждаться каждым прожитым мгновением, радоваться солнцу, – думала симпатичная сероглазая шатенка, в который раз уже попавшая в сложную ситуацию.
Отчего так тяжело переступать через привычное, через самого себя?
Мир опять предал печальную девушку и медленно умирал вместе с ней, распространяя вокруг леденящее дыхание, не позволяя согреться, хотя бы для того, чтобы снова начать рассуждать здраво.
Никто не мог понять, что и почему с ней происходит. Милое некогда существо стало нелюдимым и грустным, не позволяя никому приблизиться на расстояние вытянутой руки.
Чувства давно и прочно застыли, вымерзли, осыпавшись внутри безразличного ко всему тела волглыми снежинками, покрыв сосуды и нервы плотным слоем леденящего наста, перекрывшего доступ к питающим сосудам и артериям.