Я, словно, только теперь понял, сколько она значила в моей жизни. В моменте, этого не понимаешь и думаешь, что жизнь с ней тебя ограничивает. Но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что где-то в глубине души мне нравилась такая жизнь. Пытаться ей угодить, примириться с её демонами, терпеть недовольство… Я ведь всё это делал, лишь потому что любил её. И готов был ради неё терпеть всё, лишь бы она была счастлива.
А чтобы она была счастлива, ей не хватало ребёнка… Чёрт, какой же я болван! О чём я думал всё это время? Конечно же, я хочу детей. Хочу, чтобы по дому бегала пара маленьких ножек. Хочу укладывать ребёнка спать, а когда он подрастёт, играть с ним в мяч и учить кататься на велосипеде. Первый класс, выпускной…
По моему лицу потекли слёзы, когда, представляя это, я вспомнил её слова, случайно подслушанные мной сегодня утром: «Да, он сказал, что сегодня задержится на работе, поэтому можно будет сделать это дома. Я так долго ждала этого!».
За какие-то пять-десять секунд вся моя жизнь была перечёркнута. Уйди я на пару минут пораньше, не задержись я у порога, и вечером, вернувшись домой, я сказал бы ей «Дорогая, я всё обдумал. Прости меня за то, каким идиотом я был. Давай заведём ребёнка?».
То был – я с утра. Я же «вечерний» был отстранён от мечтаний и желаний. Боль от чувства предательства и несправедливости ещё не полностью утихла, но была будто где-то «на дне» меня. Ох, как много оправданий я сам придумал ей за этот день, только чтобы моя ненависть стала хоть чуточку меньше. Но отчаяние от того, что у меня забрали последнее и единственное, что мне дорого, взяло верх и не отпускало, пока не заполнило душу до краёв.
Это был другой, новый я. И единственное, чего он хотел – увидеть их в спальне, застав врасплох. Увидеть её взгляд, когда ей станет ясно, что её обман раскрыт. Интересно, а какой он – её любовник? Стоит ли он того? Глупый вопрос, да и не важный, по сути.
Я вдруг вспомнил, купленную мной когда-то давно, дрель с её «вжж-вжж». Оо, это нажатие пальцем на спусковой крючок… то есть, кнопку.
Я отпросился пораньше. Я был готов. Если моя жизнь рушится прямо сейчас, не столь важно, где я проведу её остаток – на свободе или в тюрьме за убийство любовника жены. Месть будет настолько сладкой, что её хватит, чтобы перебить горечь предательства.
Вот она, дверь подъезда. В окне темно, но, всё же видно, как по стенам бегают едва различимые тени от тусклой прикроватной лампы.
Лестница на второй этаж, затем, дверь в квартиру, которую до недавнего времени я мог назвать своим домом. Она перестала быть им в тот момент, когда туда зашёл Он.