Теперь она ясно увидела, как отец тонко манипулировал и управлял ими всеми. Прежде всего мамой. Оля узнала, как он сначала шаг за шагом, целенаправленно уничтожал все связи мамы с другими людьми, заполняя собой их места. Он рассорил её с родителями, сестрой, друзьями, со всеми, кто мог быть угрозой для него. Потом постепенно он внушил ей, что она плохая актриса. Тогда мама ушла из театра, решив заняться семьёй. Но и это не было её выбором. Отец внушил его. А затем сам же и отобрал.
Оля вспомнила, как отец старался, чтобы они с братом не пропустили ни единого момента морального падения мамы, уничтожая в ней последние остатки самоуважения. Он специально приводил их, её детей, к ней – пьяной, рыдающей, униженной. Он уверял, что делает это во благо. Что хочет пробудить в ней стыд и желание стать лучше. Но этим только убивал её.
А потом Оля оглянулась на свою жизнь и осознала, что ни одного решения она не принимала сама. Отец выбрал за неё всё, умело подводя к нужному ему выбору: друзей, профессию и даже мужа. К двадцати трём годам Оля обнаружила, что так и не знает, кто она. Что она любит? Что ненавидит? О чём мечтает? Куда бы она ни посмотрела, везде она видела отца.
Они с братом были, как крысы бегущие в лабиринте, а отец наблюдатель, который знает какую задвижку открыть, чтобы они прибежали в нужное ему место.
Но самое страшное – чем дольше Оля об этом думала, тем больше находила сходства не только между собой и матерью, но и между отцом и Ником. Он погрузил её в вакуум, отрезав ото всего, что может встать между ними. Даже на редкие встречи с Ларой он не отпускал её одну. И всё это он объяснял заботой и любовью.
Постепенно в сознании Оли образ отца слился с образом Ника в единое целое. Она уже не отделяла их друг от друга. Они смешались вместе, как любовь и ненависть в её сердце.
Полгода назад Оля обнаружила, что беременна. Вместо радости она испытала ужас, от того, что цепь, связывающая её с мужем, станет крепче. Ничего не сказав ему, она сделала аборт. Это первое самостоятельное решение в её жизни. Или нет? Разве поступая вопреки выбору отца, она опять не руководствуется его желаниями? Где здесь она? Есть ли она вообще? Будет ли она когда-нибудь свободна от него?
– Лялька, ты меня слушаешь? – голос Лары прозвучал, как сквозь одеяло.
О чём они только что говорили? Ах, да. Петя.
– Не переживай, – Оля вновь сжала руку подруги, – я поговорю с ним. Вот увидишь, он приползёт к тебе на коленях.
Лара уставилась на неё на пару секунд, а затем вновь опустила глаза.
– Что бы я без тебя делала?