– Я ведь прав? – он встал около головы ученика, скрестив руки на груди.
Тот из-под лба посмотрел на преподавателя, Маркус продолжал сверлить его взглядом
– Я прав, Мистер…? – он прищурился.
– Рамос, – тяжело ответил ученик.
– Я прав, Мистер Рамос? – голос его звучал максимально отстранённо и местами насмешливо, он хотел признания собственной правоты от того, кто минутой ранее смеялся над ним.
Парень привстал и сел на пол.
– Да, – он кивнул.
Блондин расплылся в улыбке и подал руку испанцу, тот её принял и встал на ноги, отряхивая одежду.
– Как вы уже все знаете, меня зовут Маркус, – он заложил длинный черенок за свою шею, складывая на него руки по обе стороны от головы. – На неопределённое время, я буду заниматься Вашей тренировко.
В помещении все молчали, слушали его, быть может на них давила аура мужчины или же упавший едва ли не замертво Федерико заставил их боятся Маркуса уже сейчас.
– Я люблю называть это – искусством война, ведь оно, как ничто другое, важно в вашем долге больше всего, – продолжил он, пытаясь рассмотреть в глазах новичков понимание. – Воин – это не тот, кто направо и наплево расмахивает кулаками, это тот, кто способен просчитать уже после первого удара тысячи способов победить соперника, это тот, кто умеет терпеть физическую боль, превозмагать её и справляться с ней и в первую очередь это тот, кто способен уже после первого удара выиграть битву.
Максим расплылся в улыбке, он не знал почему, но именно так он и видел Маркуса. Сильным, стратегически подкованным, того, кто привык, что им восхищаются или его боятся, третьего было не дано. Был лишь он восхищён? Без сомнений, но понимал, что это только анонс, он хочет знать больше.
– А теперь, – он поставил перед собой черенок. – Нападайте.
Все между собой переглянулись, но поняв серьёзность его намерений, взяли такое же «оружие» начали идти на него, в попытке победить, повалить на землю. Однако тот ровно стоял на ногах, вовремя уклонялся, делал нужные шаги и выпады, тем самым одним за одним обходя своих учеников, оставляя на них лишь раны, из-за которых те падали на пол в пройгрыше.
Эта тренировка длилась около двух часов, раз за разом они нападали, раз за разом он побеждал, а они валялись на полу и стонали от боли, которая захлёстывала их с головой и разумом. Они ждали, что он будет их оценивать, что он будет им указывать, но он лишь молчал и бил, складывалось чувство, будто тот хотел им отомстить, но это было не так.
Когда уже сил у них не было и они все лежали на полу, переводя дыхание и пытаясь привести своё состояние в норму, он встал посреди зала, откидывая от себя окроававленную трост и скрестил руки на груди, смотря на учеников.