Оставалось только предположить, что она полностью разделась, так как то, что она на себя набросила, было свободным халатом. Сморщив нос от сильного запаха благовоний, я спросила:
– Почему вы прячетесь в комнате в такой прекрасный день?
– Я занималась… пыталась заниматься. – Она откинула прядь каштановых волос со щеки. – Не могу перестать думать о прошлой ночи. Искренне сожалею...
– Ещё больше причин выйти на солнечный свет и свежий воздух, – бодро перебила я, потому что не желала слышать повторных оправданий и извинений. – Нет смысла киснуть в комнате. Захватите на палубу книгу и попросите Махмуда принести вам чайник чая.
– Да, это... это хорошая мысль. – Она беспомощно оглянулась через плечо. Я тоже. Она не занималась: книги на столе были закрыты и сложены в аккуратную стопку, а верхнюю книгу покрывал тонкий слой мелкой песчаной пыли, которая в этой местности быстро скапливается на всех плоских поверхностях. Кроме того, она также не отдыхала на кровати. Покрывало осталось несмятым, подушки – взбитыми.
Гертруда промямлила:
– Надеюсь, вы не посчитаете, миссис Эмерсон, что я пренебрегаю своими обязанностями. Я хотела посмотреть, что могу сделать для Рамзеса, но Нефрет не пустила меня в свою комнату, и когда я спросила, не хочет ли она позаниматься, она ответила, что занята.
– Всё в порядке, Гертруда. – Интересно, что ещё ей заявила Нефрет? – В ваши обязанности не входит ухаживать за больными, и сейчас не время беспокоиться об уроках.
Однако я решила, что мне лучше вывести Нефрет из комнаты Рамзеса, потому что он никогда не успокоится, если ему прикажет она. Мои предчувствия оказались точными, а появление – удачным: Рамзес, сжав губы и вытаращив глаза, сопротивлялся попыткам Нефрет «уложить его». Я уложила его и забрала с собой Нефрет. Увидев, что Гертруда выполнила мои приказы и оказалась на верхней палубе с книгой в руке и невидящим взглядом, устремлённым на горизонт, мы удалились в салон.
Я ожидала, что Нефрет будет жаловаться на упрямство Рамзеса и отсутствие признательности, но у неё на уме было нечто более серьёзное:
– Я не хотела расспрашивать тебя перед Рамзесом, тётя Амелия, это могло расстроить его; но не расскажешь ли, что произошло сегодня утром в доме жестокого хозяина Давида?
– Как ты узнала, где мы были?
На её губах заиграла волнующая лёгкая улыбка.
– Я хорошо знаю профессора, тётя Амелия, и уже видела подобное выражение в глазах других мужчин. Когда-то вы сказали, что у меня больше опыта в подобных вопросах, чем у моих английских ровесниц.
– О, – замялась я. – Ну, Нефрет, профессор не похож на других людей, он намного превосходит их, и он не будет... Он не стал... О Боже! Ладно, я расскажу тебе обо всём. И нет никаких причин, по которым Рамзес не должен знать; его не так-то легко расстроить.