Я передала кольцо Эмерсону, он нахмурился и приступил к изучению. Тем временем мистер Салех начал говорить:
– Этот драгоценный камень передавался из поколения в поколение на протяжении более трёх тысяч лет. Это символ должности Верховного жреца Ка[34] царицы Тетишери, чьё имя вы видите на скарабее. Погибает только тело; бессмертный дух, Ка египтян, переходит из одного плотского обиталища в другое. В течение долгих веков моей священной обязанностью было обеспечить выживание и возрождение этой великой королевы. В моём первом воплощении я носил имя Гериамона из Фив и был её верным…
– Ад и проклятие! – Рёв Эмерсона заставил зазвенеть оконное стекло.
– Эмерсон! – воскликнула я. – Успокойся. И будь осторожен с кольцом, оно содержит двадцать два карата золота и довольно хрупкое.
– Пибоди, будь я проклят, если смирюсь с такими вещами. – Кровь, прихлынувшая к загорелому лицу, придала ему оттенок красного дерева, но он осторожно положил кольцо в мою руку, прежде чем сжать собственную в кулак и трясти им перед моим носом. – Реинкарнация! Либо он сумасшедший, либо выдумал эту сумасшедшую историю, чтобы скрыть более зловещий план! – Он вскочил и бросился на незнакомца.
Предупреждённый первым криком ярости Эмерсона, незнакомец также поднялся. Пистолет, появившийся у него в руке, мгновенно остановил даже моего стремительного мужа.
– Ад и проклятие, – повторил Эмерсон более мягким, но ещё более зловещим голосом. – Чего вы хотите? Если вы посмеете прикоснуться к моей жене...
– Я не собираюсь вредить никому из вас, – последовал быстрый ответ. – Я вооружён по другим причинам, но совсем не ожидал подобной реакции. Просто выслушайте меня. Разве от этого вам станет хуже?
– Продолжайте, – отрезал Эмерсон.
– То, что я сказал вам, правда. Это тело является лишь последним из многих, где обитала моя Ка. Можете верить этому или нет, мне безразлично. Я упомянул это только для того, чтобы объяснить источник знаний, которые собираюсь предложить вам. Я знаю местонахождение гробницы Тетишери. Я могу привести вас к ней – к могиле королевы, со всеми её сокровищами, оставшимися в неприкосновенности.
У Эмерсона перехватило дыхание. Он не верил в это – но как ему хотелось! Он не продал бы свою душу ни за богатство, ни за лицо, что бросило бы на путь скитаний сонмы морских судов могучих[35]p> – но за королевскую гробницу! Сам Мефистофель, возможно, не нашёл бы более соблазнительного предложения для сердца египтолога, даже для учёного, который ценит знания выше вульгарной славы. Вклад Эмерсона в область египтологии принёс ему признание коллег (и, к сожалению, также известную степень вульгарной славы), но ему ни разу не выпал случай совершить выдающееся открытие, о котором мечтают все археологи. Может ли это стать таким открытием?