Пруд гиппопотамов (Мертц) - страница 261
– Это поможет, – кивнул Эмерсон. – Это может быть ключом, который нам нужен. Спасибо, сын мой.
– Мне следовало догадаться, что здесь будет замешана женщина, – заметила я спустя некоторое время после того, как усталость, наконец, заставила нас разойтись.
– Это, – сказал Эмерсон, швыряя рубашку на пол, – было явно неуместным замечанием, Пибоди. После того, как я вежливо избегал указывать, что именно ты, из всех людей, должна была понять…
– Да, дорогой, и я ценю твоё терпение. Тем не менее, ты не можешь отрицать, что мы опять столкнулись с женщиной. Это третий – или четвёртый? – раз подряд. Я не могу избавиться от...
Брызгаясь в умывальнике, Эмерсон не подозревал о моей неспособности закончить предложение. Когда он повернулся (уронив полотенце на пол), его лицо было серьёзным.
– Это важный факт, но его недостаточно. Мы знаем, что таинственная женщина – не Мармадьюк; она была с нами на дахабии. Кто это, чёрт побери? И не уверяй меня, что сэр Эдвард – замаскированная женщина.
– Нет, в его мужественности не может быть никаких сомнений. – Глаза Эмерсона сузились, и я поспешила дальше: – Должно быть, она туристка или притворяется таковой. Завтра мы продолжим расследование.
– Я молил Бога, чтобы это случилось сегодня вечером. – Он сел на край кровати и закрыл лицо руками. – Прости меня, Пибоди. Я пытаюсь храбриться – ты, я знаю, волнуешься не меньше меня – но мысли о девочке, заключённой в тюрьму, подвергающейся угрозам, одержимой страхом... С тем же успехом я могу поехать в Луксор. Я не смогу уснуть.
Я села рядом с ним и обняла его за плечи.
– Ты ничего не можешь сделать сегодня, Эмерсон. Управляющие отелей не позволят тебе вытащить постояльцев из постелей и реветь на них. Ты должен отдохнуть, дорогой, иначе Нефрет от тебя не будет никакого толку. Давай, ложись.
– Я не усну, – пробормотал Эмерсон.
Я знала, что уснёт. Я добавила несколько капель лауданума в его кофе.
Но не себе. Я легла рядом с ним, но вскоре после того, как его глубокое дыхание заверило меня, что он спит, я уставилась в темноту, пытаясь думать не о Нефрет – потому что не могла этого вынести – но о путях её розыска.
Фрагменты мозаики укладывались на места. Побег Давида, значение богини-гиппопотама, странное поведение Гертруды Мармадьюк... Я не говорила Эмерсону; жестоко возродить надежды, которые могут быть разбиты. И, кроме того, он бы сообщил мне: «Эта теория, Пибоди, даже более фантастична, чем твои обычные теории, и это говорит о многом!»
И был бы прав. Более того, не имелось никакой гарантии, что моя подозреваемая продолжит играть свою роль. Возможно, она уже скрылась вместе с пленницей и сообщницей.