– Хм-м, – протянул Эмерсон. – Возможно, я уже просветил бы тебя, Пибоди, если бы вы с Рамзесом всё время не перебивали меня. Тем не менее, разумнее дать объяснения, когда вы увидите реальную местность. До тех пор мы и отложим оставшуюся часть лекции. Для меня большая честь – услышать, как вы одобряете моё решение.
– Безусловно, – согласился Рамзес. – Однако, отец, если я могу выдвинуть незначительное возражение…
– Рамзес, вечно ты возражаешь! – воскликнула Нефрет. Она взяла Эмерсона под руку и улыбнулась ему. – Я убеждена, что профессор точно знает, что делает. Гробница королевы! Это захватывающе.
– Хм-м, – отозвался Эмерсон гораздо более приветливым тоном, чем тот, который использовал ранее. – Спасибо, милая.
– Ты абсолютно права, Нефрет, – добавила я. – Профессор всегда знает, что делает. По моему мнению, историки никогда не уделяли достаточного внимания женщинам, и какой же замечательной женщиной, очевидно, была эта Тетишери – первая из линии великих королев, обладавших таким влиянием во время Восемнадцатой династии.
– Полагаю, отец, – снова вмешался Рамзес, – что, по твоему мнению – равно как, спешу добавить, и по моему – она была матерью того короля Секененры, чью ужасно изуродованную мумию нашли в королевском тайнике[71]. Его раны говорят о том, что он погиб в бою.
– А когда-то ты считал, что его убили обитательницы харима[72], – прервал Эмерсон. В голубых глазах плескалась смесь теплоты и удивления.
– Мне было тогда всего три года, – с исключительным достоинством ответствовал Рамзес. – Рукопись о Пруде гиппопотамов, которую сейчас переводит мама, предполагает, что война между гиксосами и фиванскими князьями должна была возобновиться. Раны, которые привели к смерти Секененру, и поспешная форма мумификации поддерживают предположение о смерти на поле битвы.
Нефрет просматривала кучу фотографий на столе Эмерсона.
– Это его мумия?
Это было отвратительное лицо, даже несмотря на то, что мумифицированные лица искажаются – и немногие из них выглядели бы хорошо в рамке или радовали бы взгляд на каминной полке. Сморщенные губы искажались в злобной гримасе. Кости лица разбиты сильными ударами; одна длинная симметричная прорезь в черепе, вероятно, проделана острым оружием, топором или мечом.
Большинство девушек завопили бы и зажмурили глаза, если бы столкнулись с подобным изображением. Голос Нефрет был спокоен, и на её лице мелькнул разве что отблеск сочувствия. Впрочем, подумала я, в своё время она постоянно сталкивалась с мумиями. Отличный опыт для будущего археолога.
– Да, это он, – ответил Эмерсон. – Трудно представить, глядя на эти сморщенные останки, но при жизни он был красивым, хорошо сложенным мужчиной, и ему едва исполнилось тридцать, когда он встретил смерть.