Именно во время своих исследований брожения он увлекся тем, что впоследствии стало частью его «сигнального эксперимента», как он его назвал, и именно тогда его пригласили перебраться из Страсбурга в Монпелье, чтобы занять должность заведующего кафедрой медицинской химии и фармации в знаменитом университете.
Последующий за этим период, вероятно, был самым счастливым в его жизни. Занимая важную должность, он выполнял свои обязанности с предельной тщательностью, его выступления перед студентами стали знаменитыми. Он уже совершил и продолжал развивать выдающиеся открытия, которые приковывали внимание как внутри, так и за пределами Франции. Это позволило ему приобрести преданного друга в лице его поклонника и коллеги в будущем, профессора Эстора, психолога и гистолога, совмещавшего обязанности врача и хирурга в госпитале Монпелье. Бешан также обучался медицине, и хотя он никогда не практиковал как врач, он постоянно занимался патологическими исследованиями и ежедневно наблюдал работу врачей и хирургов, таких как Корти, помимо Эстора, а также сам использовал любую возможность получить опыт в больничных стенах. Теоретические исследования Бешана и Эстора проверялись и расширялись в тесной взаимосвязи с многочисленными экспериментами природы, которые она проводит в болезнях. Оба ученых следовали строгим экспериментальным методам Лавуазье, их клинические и лабораторные работы шли параллельно, подтверждая и подкрепляя друг друга.
Никогда не пренебрегая своими профессиональными обязанностями, достаточно напряженными, чтобы целиком поглотить обычного смертного, Бешан помимо этого все время работал самостоятельно, а также вместе с профессором Эстором над проблемами, которые возникали по ходу исследований последнего. Небольшая группа учеников присоединилась к ним, помогая двум энтузиастам, работавшим постоянно до глубокой ночи, и часто, по словам Бешана[5], поражаясь чудесным подтверждениям их идей и доказательствам их теорий. На такой тяжелый труд был способен лишь человек, обладающий прекрасным здоровьем и жизненной силой Бешана, и возможно, именно тяжелая работа губительно сказалась на профессоре Эсторе, чья ранняя смерть частично объяснялась его обманутыми надеждами: популярной микробной теории заболеваний, при всей ее непродуманности, предстояло завладеть общественным сознанием вместо прекрасной микрозимной доктрины построения всей органической материи из микрозимов, молекулярных гранул клеток.
Непрерывная работа, часто разлучавшая его с семьей, была единственной причиной, по которой Бешан не мог в полной мере наслаждаться радостями семейной жизни. Прекрасный муж и отец, он был очень заботлив и настолько же добр ко всем, насколько и строг. Его лекции были восхитительны благодаря красноречию и совершенной манере изложения в не меньшей степени, чем благодаря ясности его умозаключений; его светские манеры были учтивы и изысканны, что присуще утонченным жителям прекрасной Франции. Рост выше среднего, ясный взор и румяное лицо не оставляли сомнений в абсолютной здравости его разума и тела, дарованных ему на всем протяжении долгой жизни. Его могучий лоб свидетельствовал о силе интеллекта, у него был крупный орлиный нос, какой обычно бывает у людей творческих и энергичных. Его волосы были каштанового цвета, а волевые брови решительно очерчивали линию над большими глазами – глазами идеалиста и мечтателя, мечты которого так часто воплощались в жизнь.