Заметим, что это должно быть тем более верно, если заболевания зависят от собственных микроорганизмов.
Каким должно быть изменение? – спрашивает Спенсер.
У нас нет способов, – говорит он, – количественно измерить изменения сопротивляемости и, следовательно, эти изменения обычно проходят незамеченными. Зато есть свидетельства относительной общей деградации. Корь стала более тяжелым заболеванием, чем была, и смерти от нее стали очень многочисленны. То же и с гриппом. Шестьдесят лет назад, когда эпидемии возникали с большими интервалами, болели немногие, грипп был нетяжелый и не давал серьезных осложнений. Теперь эпидемии возникают постоянно, и множество людей болеют в тяжелой форме, зачастую получая осложнения после него. Болезнь та же, а способность противостоять ей снизилась.
Есть и другие важные обстоятельства. То, что органы чувств и зубы появляются из кожного покрова эмбриона, является общеизвестным биологическим фактом. Поэтому возникающие аномалии касаются всех этих органов: голубоглазые кошки глухи, а у лысых собак дефектные зубы («Происхождение видов», гл. 1). Подобные конституционные аномалии могут быть вызваны заболеваниями. Сифилис на ранних стадиях представляет собой кожное заболевание. Переданный по наследству, он выражается в неправильном формировании зубов, а в старшем возрасте – в ирите (воспалении радужной оболочки глаз). Сходная зависимость проявляется и при других кожных болезнях: примером может служить тот факт, что скарлатина часто сопровождается потерей зубов, а корь сопровождают нарушения (иногда временные, иногда постоянные) функций глаз и ушей. Не может ли то же самое быть и в случае с другим кожным заболеванием – тем, которое вызвано вакцинацией? Если да, то это объясняет пугающую дегенерацию зубов у молодежи в последнее время, и можно не удивляться количеству слабых и испорченных глаз у них. Справедливы эти предположения или нет, верно одно: допущение, что вакцинация изменяет конституцию в отношении натуральной оспы и не меняет ее в отношении ничего другого – полное безрассудство.
Меняется ли она к лучшему? – спрашивает, наконец, Спенсер. – Если нет, то она меняется к худшему.
Великий мыслитель и исследователь высказал опасения в отношении лишь одного вида инъекции. Насколько же серьезнее должна быть опасность в свете многочисленных и частых прививок в наши дни! Вспоминается больной австралийский солдат в отделении одной лондонской больницы, который на вопрос, верит ли он в прививки, ответил: «Вот уж вряд ли! Меня привили от полдюжины заболеваний, и я переболел всем, против чего меня прививали, кроме холеры, которой наверняка еще заболею!»