Он скосил губы в подобие улыбки. Ладно.
Подходили к метро. Тут недалеко. Поравнялись с крылечком – высокие ступеньки, хромированные перила, над козырьком по одной через паузу вспыхивали буквы «Б» « А» « Р».
– Давай по стопке.
Борис дернул плечом и, привычно, в предчувствии согласия и радости, повел головой в сторону и вверх.
По стопке, так по стопке. Боря – подарок, и сам ты рядом подарком становишься, самому себе уж по крайней мере, все легко и чисто, и на подъеме, только народился и будто не приходилось вовсе ни кривляться, ни врать, ни бегать от судьбы. Сама судьба – восторг, вот он, Келдыш. Да и рано совсем, только темнеть начало.
В зале никого, у стойки дама в высокой оранжевой шляпке без полей и с сильно перетянутой талией. Бросила в сумочку сдачу, поднесла бокал ко рту.
Да, а когда мы поднимались по ступенькам крыльца, нас яростно облаял рыжий песик на поводке, прицепленном к перилам.
Дама оставила на стойке пустой бокал и, скользнув взглядом где-то поверх наших голов, вышла из бара.
Собака ошалело бросилась навстречу, вскочила на задние лапы, стала тыкать носом в плечи и грудь хозяйки, та пытаясь отвязать ремешок, склонила голову, и собака, подскакивая, исступленно лизнула шею, потом лицо, и раз, и два, и три.
Показалось, дама взвизгнула. Нет, нет, это ее восторженное – Нэмми, Нэмми – было сродни восторгам питомца. Звуки сливались! Где дама, где собака? Наконец, ремешок отвязан, и дама, выпрямившись, поворачивает голову в нашу сторону. Нет, это не демонстрация, нет, нет, лицо ее сияет; она готова даже поделиться своим сиянием, готова победить любое уныние. Стоит, застыв, и смотрит; а собака не унимается, скачет, подпрыгивает, визжит.
Непреходящая радость. Она заразительна, радость, когда настоящая. Я не мог оторвать глаз.
Нам налили. Боря поднял стопку, взглянул на крыльцо, на даму с собакой, там радость все-таки пошла на спад.
– Ну, давай, – выпил. – Как там, кто это задвинул? – из невозможности любить людей, любим собак. Кто сказал?
– Мизантроп какой-то.
Выпили еще и Боря сам вспомнил. Шопенгауэр. Артур.
– Когда родился, Шопенгауэр, книжник? – последнее слово «книжник» вышло язвительно.
– Да какая разница, Борь?
– Нет, ну все-таки?
– Думаю, где-то с Пушкиным рядом.
– Щас, важно. Важно! – он достал мобильник, позвонил Кудре, – Федор, когда Шопенгауэр родился, какого числа? Погоди, погоди. Федя.
Там, видимо, отключились.
Боря вздохнул:
– Дал понять, что он далеко. Напомнил, что в Боготе. Снимается. Кудря снимается в Боготе. Не пьет. Давно не пьет. Молодец. Мы, когда поступали с ним, на втором туре показывали отрывок из Гоголя «Как поссорился Иван Иванович и Иван Никифорович», комиссия зашлась от хохота, из коридора абитуриенты двери приоткрыли чуть-чуть сначала, потом весь этаж на уши встал. Двери распахнуты и веселуха в одном порыве. А ты говоришь! А сейчас он в Баготе. Вот так. И где эта Багота? Ладно. Все – таки, какого числа родился Артур Шопенгауэр?