– Подъем! – звякнула уздечка – дневальный поскакал к следующему дому.
Казаки собрались быстро. Дед тихо сидел на скамейке. Женщина обула сапоги и, не взглянув на деда, вышла из хаты, следом казак, за ним Митрий. Со двора заорал:
– Есаул, ворота отворяй!
Второй казак задержался в доме. Застегивался, оправлял ремень, пил квас, острый кадык перекатывался вверх-вниз, вверх- вниз; перевел дух, закивал деду:
– И-и-и, куда собираться? Куда едем, кто нас ждет? И дома не останешься! Кровушки полито, и-и-и… Вы то, Петр Ерофеич, не собираетесь никуда, и правильно, чего вам…
Дед раскрыл ворота, постояльцы тронулись со двора. У будки лежал пес с пробитой головой, рядом шумно жевала корова.
Дед задвинул засов на воротах, открыл калитку, вышел на улицу, долго смотрел вслед казакам. Небо очистилось, подморозило. Стих ветер.
Не успел дед ступить во двор, как прискакала женщина, коня оставила на улице, забежала в дом, дед похромал за ней.
Женщина лихорадочно рылась в постели; сначала в своей, потом соседней, где спал Митрий.
– Узелок, маленький, в синей тряпице? Где?
– Щас. Идем ка, – дед повел скулой в сторону.
Женщина пошла за дедом.
А во дворе он заломил ей руки и потащил в баню. Там в предбаннике ссыпан горох, в початках лежала кукуруза. Дед дышал горячо и часто. Женщина не кричала. Вскрикнула только один раз, но не горько и не отчаянно, а как-то полно и глухо.
Скоро из бани вышел дед, хотел закрыть на крючок дверь предбанника, но передумал.
Взял под уздцы лошадь, провел ее через двор на гумно, стал привязывать к дереву и услышал шум во дворе – трещала калитка, зло матерился Митрий, во двор влетел на коне, калитка слетела с петель.
– Где Анна? Где Анна?
Дед пожал плечами:
– Какая еще тебе Анна, ты что?
– Она сказала, что забыла у тебя узелок с карточками. Где она?
Дед развел руками. Отвернулся
Анна поднялась с гороха, осторожно ступила к двери, привалилась к притолоке и, затаив дыхание, припала к щели.
Из-за Узловки послышался гул моторов и почти сразу лязг гусениц.
Анна старалась дышать тихо.
Митрий услышал шум.
– А-а-а, подыхай, сволочь, – сорвал с плеча карабин и почти в упор выстрелил в деда. Конь под ним захрапел, вздыбился, Митрий рванул поводья, крутнулся и с места взял в галоп.
Дед медленно оседал на бок.
В доме на печи закричала бабка, следом закричала мама и подхватилась из хаты, «папка, папка»…
…а ее, моей мамы, суженый, ее первый мужчина, которого она так и не смогла полюбить, он в этот миг скакал где-то по немецким тылам… скакал, настигал, догонял солдата и рассекал бегущего шашкой наискось от плеча до плеча и тот обрубком еще долго по инерции бежал, бежал, бежал…