Так пахло у отца в гараже, где я провела половину детства. Он часто брал меня с собой, когда у него возникали там дела. Ему нужна была компания, а мне нравилось возиться с инструментами, греметь банками со скобяными изделиями, вдыхать запахи бензина и масла.
− Видел вчера твоего этого на дороге. Грязно водит, дерганный какой-то. С тобой пусть не смеет так ездить.
Отец говорил со мной, лежа под автомобилем, разбираясь с ходовой частью. Я слушала, потирая шишку на затылке.
− Не волнуйся, − зачем-то успокаиваю его, поглядывая из железной двери гаража на чужеродный пейзаж: вместо привычного ряда соседних гаражей, я видела прогнившие заброшки. − Он носится со мной, как курица с яйцом.
− Пусть носится, а то я ему голову оторву.
− Не сомневаюсь.
Провожу с отцом последние полчаса, помогая с ремонтом. Подаю инструменты, предаваясь теплым моментам из прошлого, а внутри меня разливается равнодушие ко всему. Я ведь все равно умру. Рано или поздно коллекция воспоминаний истощится, и когда не за что будет цепляться – начнется мое забвение.
Перед прощальной вечеринкой я снова заглянула в полицию, где не помнили о моем прошлом визите, и написала заявление на лихача в фургоне. Номер взяла из памяти и даже назвала место, где часто видела правонарушителя – у трех прогнивших заброшек. Вряд ли меня это спасет, но может привлечет внимание к машине, а вместе с ней и к двуличию паука.
Вечером с друзьями я оттянулась по полной. Перепробовала все коктейли, даже те, на которые раньше не решалась. Заказала все закуски, дорогие деликатесы. Надкусила каждый и ни один не доела. Друзья смотрели на меня с беспокойством и напрасно интересовались, все ли у меня хорошо. Я ответила, что да, просто наслаждаюсь жизнью. Своим последним вечером.
В ту ночь я спокойно, чуть в бреду, шла к злосчастным заброшенным домам, и чувствовала только головокружение от опьянения. Считала шаги до встречи с убийцей. Уже слышала, как за спиной шаркают по асфальту колеса фургона. Он ехал без фар, не спеша, преследуя меня и выбирая удачный момент. Я уже собралась завернуть в знакомый лабиринт прогнивших коридоров, где хотела подороже продать свою жизнь, оставить на теле убийцы отметины, чтобы у полиции появились зацепки. Как вдруг тёмную улицу озарили проблесковые маячки, пугающего сине-красного цвета, и тишину нарушило невнятное мычание из громкоговорителя. Моего преследователя вынудили остановиться.
Оказывается, по моей наводке полиция устроила рейд. Они рассчитывали поймать лихача, скрывшегося с места преступления, и задержали моего убийцу. Тот запаниковал, вжал сначала газ в пол, рванул с места, но угодил прямо в патрульную машину. Его увезли, а меня прихватили, как свидетеля-пешехода, оставившего сведения о правонарушении.