— Какое чудо, Грэм!
— Нравится? — я киваю. — В планах восстановить ее до идеального состояния.
— Когда ты все успеваешь?
— Ночами, если не спится.
— Боже мой…
Я спускаюсь по лестнице и спешу прикоснуться к железному каркасу, что хранит дух прошлого и дышит будущим.
— Ты ненормальная девчонка.
— Почему?
— Потому-что, вам подавай бренды, ванильные свидания и закаты с рассветами.
— Ну, я люблю закаты и рассветы, а то другое, что ты перечислил, чушь. Я лучше, проведу ночь возле этой нереальной красотки!
Я склоняюсь, чтобы поближе разглядеть, что прячется внутри и чувствую руки Грэма на своих бедрах. Зачем я надела юбку…
— Ты астрономически прекрасна, Мэй.
У меня, получается, выпрямиться, но он принуждает вернуться в прежнее положение и садится на корточки. Моя задница, оказывается на уровне его лица. Мягкие, невесомые поглаживания, вызывают тяжесть внизу живота, а на лбу проступает пот.
— Что ты…
— Помолчи.
Пальцами, он спускает мои трусики к щиколоткам и забирается головой под подол. Легкие поцелуи, трелью отдаются в ушах и груди. Я не дышу. Нежно раздвинув ягодицы, Грэм скользит языком от копчика до пульсирующего комочка нервов. Я дрожу, но не в силах помешать этому. Он совершает скольжения без остановки и без намека на стеснение. Черт…клитор разбух и жаждет броска в преисподнюю. Парень показывает всю сноровку, когда продолжая лизать, освобождает одну руку, и она без труда находит путь к моему левому соску, что раздирает тончайшее кружево бюстгальтера.
— Грэм…Грэм…
— Я сказал, заткнись.
Сильно оперевшись руками о тачку, выставляю зад, давая ему больше простора для фантазий и маневров. Он переворачивается и теперь слизывает переизбытки желания спереди, а оба указательных пальца, вводит в мою киску. Мать моя, Святая Мария!
Мэй безумствует и с ее губ срывается божественное ругательство:
— Мать моя, Святая Мария!
Я улыбаюсь про себя, и кончиком языка, буравлю распадающийся на крошечные импульсы клитор. Ретро тачке приходится тяжко, когда руки девушки бьют по ней со всей силы в момент оргазма. Я в жизни не видел лица, прекраснее, чем у той, которую довожу до пика второй раз, с разницей в доли секунд своими длинными пальцами. Мэй трясется, а я сижу на заднице и позволяю рукам, блуждающим по ее бедрам, животу и груди, доставлять мне самому бесконечное удовольствие. Через минуту, усаживаю малышку на колени, стягиваю с нее футболку, разбираюсь с надоевшим лифчиком и шепчу:
— Сегодня ты моя. — Не даю ей ответить и целую губами, что подарили ей электрический кайф. Мэй ёрзает на мне и колется каменными сосками, представляя которые, я сипло рычу. Наконец, я подбираюсь к ним и уже не выпускаю изо рта. Они навечно потеряны в капкане моих зубов и губ. Девушка реалистично стонет, заставляя всю кровь в моем организме скопиться в члене. Яйца трещат по швам, и я шлепаю Мэй по голой попке, чтоб она прекратила тереться. Но, меня игнорируют. Нагло и бесстрашно. Я поднимаюсь со своей легкой ношей, отталкиваю зачищенную от краски дверь и укладываю Эплби на заднее сидение. Она смотрит на меня снизу вверх, чем ускоряет мои движения по снятию одежды. Когда я остаюсь перед ней, в чем мать родила, Мэй облизывается и красиво раздвигает ножки. Бл*ть! Планета начинает вращаться против часовой стрелки! Я ложусь на девушку и раззадориваю своими поверхностными прикосновениями головки к блестящим складочкам, по которым струится нектар возбуждения.