Я с самого начала дал себе установку: не лгать Ширин. На лжи – отношений не построишь. А я хотел – чертовски хотел – серьезных отношений с нежной тюрчанкой. Ее имя означало «сладкая» или «нектар». А я тогда был шмелем, который порхает на своих прозрачных крылышках над раскрывшимся цветком, и вот-вот опустится ниже – чтобы напиться нектара из чаши нежного бутона.
Я честно выложил Ширин, что доктора вынесли мне приговор: частично недееспособен. Я не имею права водить авто, вступать в брак или участвовать в сделках, связанных с недвижимостью. Я боялся, конечно, что честность сослужит мне плохую службу: Ширин испугается – и перестанет общаться со мной как с добрым приятелем. Но мои горькие излияние не отвратили девушку от меня. Наоборот: она стала со мною внимательнее и ласковее. Позволила проводить себя с работы домой, а потом и вовсе продиктовала мне свой номер телефона.
Я вознесся на седьмое от счастья. У красавицы и умницы Ширин было все для того, чтобы подцепить не считающего доллары «папика» на дорогущей машине. Но луна-тюрчанка обратила взгляд на меня.
Свою историю Ширин рассказала кратко.
Моя гурия приехала из Западного Туркестана. Ее родной аул находился в ста пятидесяти километрах от столицы. Ширин была старшая – но далеко не самая любимая – дочка фанатично религиозных родителей. Отец моей тюрчанки закончил западно-туркестанский филиал каирского исламского университета – и лет десять прожил настоящим дервишем, пока не обзавелся семьей. В детстве Ширин наслушалась столько разговоров о грозном и всевидящем боге – что тот стал казаться ей лохматым клыкастым чудовищем, которое со скрупулезностью бюрократа ведет счет даже самым мелким твоим грешкам.
Когда Ширин немного подросла – она совсем разуверилась в боге. Откуда на Земле столько несчастных людей – нищих, калек или просто одиноких стариков?.. Если бог милосердный и всемогущий – как тогда допускает столько горя и боли?.. Если бог добрый – значит он не всемогущий, раз не положит конец людским страданиям. А если он в силах подарить всем нам сытую жизнь без моральных терзаний, но не делает этого – значит он явно немилосердный.
Ширин исполнилось восемнадцать. Тогда-то отец и мать огорошили ее новостью: с родительского благословения, доченька, ты станешь четвертой (самой младшей) женой друга семьи – проповедника-ишана.
Старый – с огромным брюхом и нечесаной бородой – ишан?.. Ширин было тошно и вообразить себя в объятиях такого «завидного жениха». А тот зачастил в гости. В обязанности Ширин входило подливать отцу и ишану душистого – заваренного на травах – чаю, подавать виноград, халву и курагу. Ишан таращился на Ширин похотливым сальным взглядом – от которого внутри у бедной девочки все переворачивалось. Толстый – с длинными волосатыми ручищами – ишан напоминал ей гигантского тарантула.