Наставник прервал свою тягучую и скрипучую речь, вернулся к своему столу и опёрся на него двумя руками. Тяжело и глубоко вздыхая, он перевёл дух и с кряхтением уселся на свой стул. А я продолжал упрямо стоять на месте и осуждающе хмуриться, скрестив перед собой руки.
– Для чего вы это всё рассказываете? Я изучал историю Системы ещё в школе Стражей, тогда зачем я здесь? Ведь вы оттягиваете моё отключение не для того, чтобы поделиться историями о прошлом?
– Эх, Стил, этого ты точно не изучал. Более того, когда ты покинул школу Стражей, твоё обучение не прекратилось, я всё ещё твой учитель, а впереди предстоит последний экзамен. Поэтому позволь мне закончить. Я рассказываю всё это неслучайно, хочу, чтобы ты понял, чтобы в твоей метущейся душе не осталось причин для сомнений. Тогда ещё будет надежда спасти нас всех.
– Спасти? От чего? – ошарашено переспросил я. – И при чём тут я?
Но Верховный Страж решил не отвечать. Он снова впал в своеобразный транс, закатил глаза, уставившись в тёмный угол комнаты, и продолжил:
– Помыслы Творцов-основателей были чисты, они в действительности хотели как лучше. Они стремились оградить будущие поколения от всего ужасного, что породило человеческое общество, они думали, что, изменив условия жизни, они разом избавят людей от страданий, от их собственных призраков, следующих по пятам. Страх, боль и отчаяние, нужда, голод и неиссякаемая ненависть были вечными спутниками человечества там, за стенами подземного комплекса, который мы возвели, чтобы оградиться от животной сути, всё это время живущей внутри нас. Творцы вовремя не осознали, что нельзя разом изменить людей, нельзя просто взять и пересадить их на благодатную почву, изменить их сущность по мановению ока, невозможно так просто сбежать от самого себя. Человек неизменно несёт в себе отпечаток того мира, где родился и вырос, он плоть от его плоти, он впитал все ядовитые соки из земли, на которой произрастал, он тот, кем его сделало кровожадное общество. На подобные изменения понадобилось бы много лет, веков, несколько поколений, пока последние остатки животного яда не выветрятся из нашей крови. Совет не учёл этого и поплатился. Однажды, когда я был ещё очень молод, моего отца поймала группа подростков-радикалов, крайне недовольных тем, что вся власть в Системе сосредоточена в руках Совета. В порыве животной ярости они убили его, избивали до тех пор, пока отец не перестал дышать. Такова расплата за его доброту, за большое и горячее сердце, и такова благодарность людей, кого мы стремились спасти. Не прошло и одного поколения, как новые ростки, забыв об ужасах покинутого мира, ярко зацвели ненавистью и злобой, остатками той прежней жизни, что принесли с собой. Они разрушали всё, что с такой любовью создавали мой дед и отец, они губили их главную мечту, так и не дав ей воспарить над духом старого мира.