– Вот они и решили меня на семейную встречу пригласить, – пробормотала Кира, тоже глядя на экран. Теперь белозубое семейство с широченными улыбками глотало сомнительное молоко из высоких стаканов. – Да, я там привезла сливки, творог, что-то ещё.
– Вы на ферму заезжали? – Тётя Маша мигом потеряла интерес к рекламе и с энтузиазмом начала расспрашивать: – Как там дела? Познакомились? Сколько у него теперь коз? Посмотрела, как сыр-то варится?
– Понятия не имею, – разом на все вопросы ответила Кира. – Я там вообще ничего и никого не видела, ждала у машины.
Тётя Маша разочарованно махнула рукой и вернулась к просмотру рекламы и своим кружевам. Кира поплелась в душ.
Заправившись блинчиками со сметаной, которые уже успела пожарить тётя Маша, всё нахваливавшая фермера, Кира на заплетающихся ногах добралась до кровати и рухнула лицом вниз. Проснулась как будто через пять минут от телефонного звонка.
– Привет! – жизнерадостно раздалось в трубке. – А я у бабушки! Гоу в клуб!
– Кто это? – не открывая глаз, промямлила Кира.
– В смысле – кто? Кир, ты чего?
Сквозь разлепившиеся веки светился экран с именем «Жанна».
– А, привет. Я сплю сейчас, может, вечерком поговорим?
– Так уже вечер, восемь. Ты чего дрыхнешь-то? Я зайду через час. – Жанна отключилась.
Хорошо, конечно, что Жанна приехала, но лучше бы встретиться завтра. Повалявшись ещё минуту с закрытыми глазами, Кира всё-таки сделала усилие и поднялась. Тут же покачнулась. Как будто не проспала семь часов.
Всё же, встряхнувшись, уселась у зеркала. Для выхода в клуб даже не нашлось подходящего платья. С тех пор, как Пульхерия Панкратовна предоставила дочери возможность обеспечивать себя самостоятельно, Кире хватало только на карандаши и блокноты.
Первым из шкафа выпало платье, привезённое из монастыря. Тётя Маша уже успела его постирать, высушить и погладить. А вот для ночного клуба ничего подходящего откопать так и не удалось.
Натянув обычные джинсы и майку, Кира достала косметичку. Краситься она не любила – в косметике казалась себе похожей на потасканную «женщину с пониженной планкой социальной ответственности». Распустив волосы, нанесла на них пенку. Чуть-чуть подкрасила глаза. Никаких «тончиков», кожа Кире досталась что надо – идеально гладкая и мягкая, с персиковым румянцем.
Пару секунд посмотрев на своё отражение, вытащила из дальнего ящика коробочку. Вынула серёжки с чёрными жемчужинками. Надеть кулон было бы здорово, но дорогая вещь могла привлечь нежелательное внимание. К тому же…
– Не краденая она, – твёрдо прошептала Кира.
Откинув волосы, раскрыла замочек серёжки. Мелкое пятнышко на белом металле привлекло внимание. Пошарив в столе, Кира нашла лупу и, встав у лампы, рассмотрела на серёжке выгравированную изящную букву К. На второй оказалась такая же. И с обратной стороны кулона, ближе к петельке, тоже стояла эта буква. Интересно, на чётках тоже есть гравировка? Почему-то наличие буквы где-то на нитке жемчуга не вызывало сомнений.