В словах Кардинала слишком часто повторялось «умрём». Толпа притихла и, кажется, съёжилась.
Офицер сумел завладеть их вниманием.
— Нам всем придётся работать на износ чтобы выжить. Мне нужны люди, знающие не понаслышке внутреннее устройство четвёртой горбольницы, очистных сооружений завокзального района и вертикальных шахт аварийной вентиляции над нами.
Толпа зароптала, далеко не все собравшиеся здесь принадлежали к рабочему классу. Те, кто застрял тут на поездах, социально были очень далеки от рабочего люда. Не тянули на богатеев, но считали себя выше обычных работяг. Мысль о том, что им придётся работать пришлась этим мужчинам и женщинам не по душе.
— Инженеры. Рабочие… ну? Неужели никого?
Именно в этот миг чёрт меня дёрнул поднять руку и крикнуть:
— Мы только оттуда! Из очистных!
Народ вокруг мгновенно притих и повернулся на нас, а я, увлекая Борза за собой, пробился к трибуне, расталкивая народ локтями:
Вблизи Кардинал оказался гораздо моложе меня. Лет эдак на десять. Прямой будто ему в спину вставили лом, хмурый, уставший, но сохранивший в своих глазах блеск упрямства.
Скользнув по нам глазами, он задержал свой взгляд на Борзе и увидев всё что хотел, указал на нас кому-то в толпе вояк за своей спиной:
— Забирайтесь на перрон и ждите. — Сказал так, что услышали только ближайшие к импровизированной трибуне люди и повернувшись к толпе, закончил. — Остальные могут разойтись! Напоминаю, что все будут зачислены в трудовые отряды, а те, кто откажется оказывать содействие, попадут под действия мер, продиктованных военным временем!
Кардинала едва ли не слали прямым текстом. Народ ворчал и глядя на них я понимал, что многие из этих мужчин и женщин либо изменятся, либо будут обречены на гибель.
Привыкшее к сытой жизни наверху, проводящие досуг в вирте, они слишком оторвались от реальной жизни и воспринимали ситуацию заторможено. Считали, что военные им что-то должны, и пока не понимали, что, если они сами себя не спасут, этого не сделает никто.
Не нужно быть телепатом чтобы читать мысли таких людей. В их помыслах всякий им должен. Их должны спасти, обогреть, отмыть и накормить, потому что они, к примеру — граждане и у них есть права. Или потому, что платили налоги. Или ещё по десятку дурацких причин, на которых насрать врагу и беспощадным тварям за аварийными переборками.
В момент, когда народ обязан стать единым, сильная, но не жестокая рука — единственный путь к спасению.
— Ваше имя.
Стоило нам подойти к офицерам, как перед нами тут же нарисовался невзрачный мужичок-толстячок с уставшим лицом.