— Не надо-о-о… — прошептала умоляюще, пытаясь сбросить с лица мужские пальцы, и Вала словно окатило огненной лавиной, обдало каким-то неведомым доселе мощным жаром. Будто лопнуло что-то внутри, дыхание сперло грудь, а в серебристых глазах разлилась такая темная бездна, что стало страшно в неё смотреть.
Юля прикрыла глаза, избегая зрительного контакта, и неосознанно потерлась щекой о слегка шероховатую ладонь. Вал опустил свободную руку на её талию и настойчиво прижался к трепещущему телу. Лаская нежную кожу щеки, неспешно очертил контур скулы, обхватил рукой затылок и, как и мечтал до этого, зарылся пальцами в густую массу волнистых волос.
С её губ сорвался тихий стон, вызвав на его губах победную улыбку. Какая же она всё-таки отзывчивая, нежная, трепетная. Запрещённая и такая желанная одновременно.
Даже в самых дерзких фантазиях не мог представить подобное: что поддастся ему, не оттолкнет. Что будет с упоением прислушиваться к его дыханию и вздрагивать от малейшего прикосновения.
— Болит? — с небывалой нежностью прижался подушечкой большого пальца к неглубокой ранке, желая заглянуть в зелёные глаза.
— Нет, — ответила честно, практически не размыкая губ. Не могла сейчас говорить. Горло сжалось от нахлынувших эмоций, засаднило колкой болью от непрошеных слёз. Участливость Дударева буквально лишила её выдержки, пошатнула стойкость. Примени он свою излюбленную тактику насмешки — тут же бы ответила какой-нибудь колкостью, выпустив оборонительные иголки, но чтобы вот так… оказалась не только застигнутой врасплох, но и полностью обезоруженной.
Всё… Не было смысла вырываться, примерять непривычную маску безразличия. Он всего лишь прикоснулся, а она уже забилась в его руках попавшей в силки птицей. Это стало ясно ещё в клубе. Когда и он, и она, одновременно почувствовали обоюдное необъяснимое влечение друг другу.
И радостно от этого, и страшно. Страшно, что за столь короткое время успела настолько потерять голову, что сама себя не узнавала. И радостно, что и для Вала их встреча оказалась значащей. Что нашла в нем отклик, вызвала такую же бурю эмоций. Вопрос только, серьёзных ли? Потому как для неё взорвавшиеся к нему чувства подобны смерти. Интересно, и для него так?
Господи-и-и, она точно сошла с ума, раз позволяет таким мыслям ещё больше задурманить запутавшееся сердце. Разве так можно? А вдруг это всего лишь временная слабость, желание оказаться в надежных мужских руках, почувствовать на себе обжигающий взгляд? Вдруг потом придёт пустота и разочарование? Это ведь Дударев… Что с него взять? В доме спит его, так называемая любимая, и по совместительству её племянница, а он тут, с ней рядом.