Да что там, все смотрели на Васю с некоторой нелюбовью, даже воробушек и летучий мышь. Последний, кстати, увеличился в размерах раза в два с нашей последней встречи. А Вася кисло улыбался, как будто уже тысячу раз оправдывался и не оправдается такими темпами никогда.
— То есть, никто не помнит всего что было? — Они дружно кивнули. — А по лесу бродил я один?
— Нет, нас всех раскидало по лесу, но у нас было указание Сидоровича на этот случай, собираться у избушки, вот мы сюда и пришли, искать убежища, а его уже мертвяки спалили, не поверишь, один из них плевался огнем как маленький дракон.
— Точно, каких трудов нам стоило от него избавиться. Спасибо воро… капитану воробушку! — Воробушек геройских нахохли грудь, с видом «где мои медали»?
— Гав–гав! — Ох и не понравился мне этот звук, как будто лаяла гигантская псина и к тому же прямо у меня за спиной.
Я развернулся и увидел адского пса, заметно подросшего, теперь он ростом мне почти по пояс, а гигантские клыки сравнимы по длине с кинжалами. Его черные глаза как два бездонных колодца тьмы выражали мне абсолютную ненависть и обещание тысячи лет страданий и боли.
— Пес говорит, что нам пора идти, в лесу не безопасно, а жилье подыскать все равно при–при–придется. — Вася теперь еще и заикаться стал. Хе–хе, с таким питомцем я бы и сам в заику превратился. Пес похоже уловил мои мысли, и его жуткая черная морда расплылась в адской улыбке, а хвост с острым длинным шипом завилял в притворном дружелюбии.
Воробушек приземлился мне на плечо, он, кстати, тоже стал побольше, а потом устроился поудобнее и принялся спать сидя.
— Ладно, ребятушки, мне теперь жить негде, потому пойду с вами в этот… как там его… Яблоневый сад, во.
— Добро пожаловать в команду — сказал я максимально дружелюбно. — Тогда встаем и пошли?
Товарищи лишь кивнули, поднялись и мы двинулись в путь.
* * *
По пути из леса ничего примечательного не произошло, вел нас Сидорович и потому двигались мы быстро. Он же на середине пути остановил нас и ушел в лес на двадцать минут, а потом вернулся и позвал с собой. На опушке лежал дохлый олень, с пробитым насквозь корпусом. Я запихал его в инвентарь целиком, заверив охотника что он не испортится. Стрелял дед, кстати, из копии моего арбалета. На вопрос как вам оружие, он долго хвалил мою смекалку и ругал матом за точность стрельбы, заявив, что охотится с ним почти невозможно если не поправлю меткость. Я бы хотел сказать ему что и сам не понимаю, как так вышло, но промолчал. А переделывать оружие не рискну, а то еще сломаю и поминай как звали.