— Вкусно, — похвалил я ее. Затем взглянув в окно, за которым уже стемнело и начал деликатно выпроваживать гостью. — А тебя родители не потеряют?
— Мама знает, что я у тебя, — сообщив это, девушка поднялась, обошла стол и уселась мне на колени.
«Вот черт, надо было ногу на ногу закинуть», — запоздало подумал я.
— И твою маму это не волнует? — я попытался абстрагироваться от ситуации. Мне еще возбудиться не хватало. Тогда будет полный аут, никакая психотерапия не поможет. Митрошин меня просто и незатейливо уничтожит. Не та я еще фигура, чтобы с ним конфликтовать. Да и до поездки за бугор, мне лучше не отсвечивать.
— Ты хочешь поговорить о моей маме? — она тоже умела отвечать вопросом на вопрос.
— Поздно уже, — заметил я, покосившись на окно. — Давай я тебя провожу до остановки. Или такси тебе вызвать?
Мою голову за подбородок вернули в исходное положение.
— Пока не поцелуешь, не уйду, — поставили мне ультиматум.
— Если поцелую, ты не уйдешь, — раскрыл я ей другой сценарий событий.
— Хорошо, — кивнула она, приближаясь.
— Что хорошо? — я отодвинулся. — Алина, ты же уже взрослая, должна понимать, что нельзя мужиков дразнить, — добавив в голос строгости, я встал с табурета. Девушку же поставил на пол.
— Я тебе не нравлюсь? — ее глаза сощурились, а губы вздрогнули.
Вместо ответа, я решил надавить на женскую практичность.
— Алин, зачем я тебе? Я обычный парень из общаги. За мной ничего и никого нет. Не знаю куда там смотрит твоя мама, но вы обе совершаете ошибку. Я тебе не пара, — произнес я как можно более убедительно.
— То есть я тебе не нравлюсь? — вторила девушка, словно не слыша меня.
Ее взгляд стал колючим.
— Нет, не нравишься, — по ходу свойственная женщинам прагматичность у Алины еще не проснулась, так что пришлось рубить с плеча.
— Ты мне тоже! — крикнула она и выскочила в прихожую. На пол упало что-то тяжелое, а чуть погодя грохнула дверь.
Матерясь, я залез в ботинки и, прихватив куртку, выбежал следом.
Возле подъезда Алины не оказалось. Пришлось бежать в сторону остановки. За несколько метров до цели я остановился — увидел девушку на скамейке. Подождал немного, пока не убедился, что та села в автобус, после чего пошел к телефону-автомату.
— Борис Аркадьевич? — сказал я, когда заглохли гудки и раздался мужской голос. — Это Чапыра. Алина села на автобус и едет домой.
— Хорошо, — сухо ответил Митрошин и положил трубку.
«Многообещающему тандему пришел конец», — печально констатировал я, до конца не понимая, правильно ли я поступил, разорвав отношения с прокурорской дочкой. С одной стороны, продолжать их — значит злить Митрошина, который явно дал понять, что не желает видеть меня рядом с дочерью. С другой — девушку обидел, что не есть хорошо. Хотя влюбленность в спасителя — чувство временное. По идее, скоро должна пройти. Уверен, ее однокурсник Алекс обязательно этому поспособствует.