— Хворь такая нападает иногда, как нервы разойдутся, не волнуйся, дочка, все хорошо, — ответил дед и отхлебнул глоток ароматного лекарства.
— Хорошо, вы поспите, я вам могу завтрак приготовить. Температуры нет? — взволнованно спросила Яся и заглянула наверх.
— Картошки бы поел жареной, а ещё туда лучку зелёного, так сдюжишь? — закашлял.
— Да, сейчас, — кивнула и с облегчением отвоевала ещё несколько минут до позорного разговора. Придя в кухню поняла, что никогда не чистила картошку с такой радостью. Квадратные дольки разного диаметра падали на доску под цоканье ножа. И вот уже на сковороде шкворчала ароматная корочка, если бы не обстоятельства, она могла собой гордиться.
* * *
Отъехал совсем недалеко. Своими словами, брошенными в спину, Яся прожгла огромную дыру между лопатками. Сердце будто оголилось, ничем не защищённое, оно ныло и рвалось.
"Кто я на самом деле? Моральный урод? Потомственный уголовник? Или все же человек? " Все эти вопросы пульсировали в голове, в такт сердцу, которое буквально билось о ребра. Заглушил двигатель и поставил ноги на землю, никогда ещё почва под ногами не была столь нетвердой. Вспомнил каждое слово, что Яся в сердцах выплёвывала изо рта. Каждое, даже самое незначительное, вонзилось стрелой по сердцевине самолюбия. И теперь они торчали острыми перьями снаружи и причиняли боль. Он не хотел так прощаться, по сути, он вообще никак не хотел этого делать. Привык уходить тихо, ловко ускальзывая от объяснений и прочих тягостных социальных обязательств. К тому же, его косяк был настолько очевиден, что ей на самом деле было что предъявить.
"ВОР".
И это обжигало ещё сильнее, ведь действительно, Лис привык воровать все, что плохо лежало: сначала интернатовские ништяки, после — бабские сердца, тачки и, наконец, дошел до ручки. Украл девичью честь, а главное- её веру в людей. Он отобрал за ночь у этой наивной девочки все: и тело и душу. От осознания этого факта Илья не мог принять решение двигаться дальше, все тело сковало чувство вины. Она единственная, кто смог добраться до самой души, редкий человек, который авансом поверил в то, что Илья вовсе не зверь и не конченый урод. Сжал кулак, обхватив рукоятку руля и напряженно посмотрел назад.
* * *
Дед, похоже, реально заболел, он не сразу смог встать с печки, а потом очень долго пыхтел, добираясь до кухни тяжёлой походкой. Картошка ему, однако, очень понравилась и он даже похвалил Ясину стряпню. Про Лиса так и не спросил, словно забыл о его существовании, а Яся тем временем, сидела, как на иголках, все поглядывая на часы. Вскоре дед вышел во двор по нужде, а Яся, заламывая пальцы, подошла к старой и потертой иконе, что стояла на полке, в углу. Помолилась, как могла, неумело, суетливо, но очень искренне, ведь только чудо могло спасти из этой ситуации.