Несколько секунд девушка колебалась на счет куртки, но здравый смысл все же победил. Поблагодарила одним кивком и скрестила руки на груди плотным замком, давая понять, что не намерена более контактировать. Опустила ресницы вниз.
— Ты меня слышишь? Ты замёрзнешь… — процедил, глядя на спутанные волосы темной макушки.
— А тебе то- что? — тем же тоном вернула " ответку". — Или ты думаешь, что я тебе в армии и мной можно так просто командовать? Отойди, это не трогай, то не бери, да кто ты такой? — с каждым словом голос становится все грубее.
— Ты чего вые*ываешься? — прорычал весьма внушительно в ответ, глядя на девушку сверху вниз.
— Это ты выеб*ваешься, а я пытаюсь здесь выжить, в этом грёбаном лесу, в этих ужасных условиях, рядом с таким, как ты… долбанным эгоистом, не способным к состраданию, — подняла взгляд, скальпелем перерезав разом все его сухожилия. Эмоции переполняли через край.
Мужской взгляд моментально потемнел, весь поток ненависти, который она послала в его сторону достиг цели. Что — то очень глубинное, родом из детства, хлестко ударило по сердцу. Будто эти слова не Яся произносила, а кто- то другой. Грудная клетка тяжело вздымалась. Такой же взгляд был у матери… его невозможно было стереть из подсознания. Одна фраза, как спусковой курок и вот уже гнев залил уши кровью. Грубым рывком он согнулся пополам и поднял девушку над землей. Она даже не успела среагировать, как ощутила невесомость под ногами и острое давление ткани, врезавшейся в подмышки.
— Значит так… Утром ты идешь одна в ту сторону, в которую пожелаешь, и рот больше не смей открывать, иначе я за себя не ручаюсь, — хрипло отчеканил, буквально выедая взглядом все остатки былой храбрости в ореховых глазах. Яся дрожала так, что невозможно было это не ощутить. Поставил на место. Нет, не поставил, скорее отшвырнул, как ненужную бумажку. Ударившись лопатками о ствол дерева, Яся зажмурилась от боли, но ничего не ответила. Хотелось жить! Было страшно ослушаться, поэтому она всячески постаралась стать как можно более незаметной. Укрылась курткой с головой и поджала под себя ноги. Плакала несколько минут, пока обессиленно не закрыла воспалённые глаза. "Куда угодно, лишь бы подальше от него.."- последняя мысль перед сном.
Тяжёлым шагом молча вернулся к огню. Несколько минут наблюдал, как куртка трясется и вздымается от беззвучных всхлипываний. Злость отхлынула также быстро, как и возникла. Теперь жаром сожаления опалило грудь, ведь столько лет удавалось себя контролировать, никогда не оступался, ни на каплю не был похож на отца, хотя предрекали, тетки у подъезда. "В тот день, когда его менты забрали в наручниках".