На меня! Бандит нацелил на меня оружие!
А совсем недалеко от него босые, простоволосые, одетые с старинные белые, расшитые красной и черной нитью, рубашки стояли обе моих бабушки и Светлана. Они держались за руки, раскачивались из стороны в сторону, словно березки на ветру, и что-то беззвучно шептали, а может быть напевали.
Впервые я видела малый ведьмин круг. В его центре стоял тщедушный мужичок. С виду самый обычный. Длинная шея с дергающимся кадыком, мятый костюмчик. Такого в толпе и не приметишь. Только исходила от него сила, которую даже я почувствовала. И в руке он держал совсем не обычную палку, а самый настоящий посох, исчерченный древними рунами и заклятьями на давно мертвых языках, увенчанный темно-фиолетовым кристаллом. Фиолетовый! Значит, колдун использовал магию душ. Сколько же людей извели, чтобы кристалл так сиял? Страшно подумать!
Пространство в центре круга вспыхнуло синим, и мужичонка пронзительно закричал, спугнув стаю птиц.
— Э-э-э, тетки, вы чо творите-то? — рыкнул громила и развернулся в сторону ведьм. — А ну отпустите братана!
В том, что на берегу происходит какой-то обряд, я не сомневалась. На секунду, когда поняла, что оружие больше не направлено мне в грудь, вздохнула с облегчением, а потом обмерла от ужаса. На меня не направлено, но оно теперь смотрело на трех моих безоружных и очень занятых родственниц.
— Эй, жирны-ы-ы-ый! На меня смотри, уродец! — завопила я, размахивая руками, начисто позабыв о собственной безопасности, но отвлечь бандита от орущего в круге товарища не удалось.
— Оружие опусти! — рыкнул дядя Валера, появившийся на пригорке. Ружье он вскинул и направил на громилу.
— А то чо? — оскалился мордоворот.
— Увидишь, — довольно тихо, но вполне отчетливо, так, что даже я услышала, произнес лесник.
— Па-а-а-а-а-аша-а-а-а-а! — завизжал хлюпик. Сияние вокруг него стало гуще, а синие всполохи — ярче, но посох мужичонка из рук не выпускал, словно от этого зависела его жизнь. Хотя, возможно, так оно и было.
Толстый заметался. В круг он не отважился стрелять, рискуя попасть в своего. И я вдруг поняла, что сейчас будет. Дура ты, Ленка! Как есть дура! Сколько времени потеряла! Это осознала, уже падая на дно лодки.
Вот только выстрелы, целая очередь чертовых выстрелов прогремела, нарушая покой этих мест. Я зажмурилась и завизжала, прекрасно осознавая, что хоть одна из выпущенных пуль достанется мне.
Лодку основательно тряхнуло, потом закрутило и вдруг толкнуло так сильно, что я ударилась головой и отключилась.
— Еленушка, горлица моя ненаглядная! Открой глазоньки! — Услышала я Гриппу. Кто-то тонкой струйкой лил воду мне на лицо. Голова гудела, как медный котел, по которому стукнули молотком.