Уитни обхватила его руками за талию, машинально, будто они давно были парой, и заверила:
— Актриса из меня не очень, но я постараюсь.
— Сейчас ты тоже постаралась. Мне понравилось. Ты хорошо танцуешь.
— Это всего лишь хобби, — отмахнулась она, а сама закусила губу, довольная похвалой. — Ребята тебя одобрили, кстати.
— Какие они непривередливые.
— Я им так и сказала.
Крис посмотрел ей в глаза, в которых золотом отражался закат, и растерялся. Вернее, потерялся в бездонном взгляде, не мог выбраться назад, в реальность.
— Отвезти тебя домой?
— Нет, я пешком.
— Тогда я поеду рядом по дороге.
— Зачем?
— Вдруг соскучишься, будешь бежать за мной, а я не услышу.
Она громко рассмеялась, но звук ее смеха не вызвал, как прежде, головной боли, наоборот, потеплело внутри. И стало страшно. По-настоящему страшно за нее, девочку, живущую одним днем, как ветер.
— Майлз, — без тени шутки произнес он. — А переезжай ко мне до конца лета.
Звонкий смех оборвался.
— Ты с ума сошел???
Да. Кажется, сошел.
— Будет безопаснее для тебя, — ответил он, и Уитни сделала шаг назад.
— Нет. Наоборот, гораздо опаснее!
Неужели? Эта сумасбродка реально не понимала, что несчастья обходят ее стороной исключительно благодаря удаче. Определенно, Майлз из тех счастливчиков, которые сначала вдоволь попрыгают на гнилом мосту над пропастью, и только потом, после их ухода, мост рухнет. А они еще и селфи сделают. И заработают на этом.
— Я для тебя хуже сталкера? — вскинул он брови.
— Ты хуже отравленного яблока для Белоснежки.
— Это еще почему? — оскорбился Крис, пряча руки в передних карманах джинсов.
Уитни отвела взгляд, явно сомневаясь, но все-таки вернулась, подошла вплотную. Неуверенно тронула пальцем пуговицу на его рубашке, а затем, осмелев, прижала ладонь к его груди. Осторожно, будто боялась поранить. Или пораниться.
Не бойся, Майлз, ты же отчаянная. Риски.
И плевать, что на улице. Ему надо было услышать, почувствовать.
Она медленно провела ладонью вверх, просовывая под воротник рубашки, и погладила его по шее сзади. Крис прикрыл глаза от удовольствия, склонил голову, и осуждающий шепот опалил его щеку:
— Я чуть лодыжку не подвернула, когда танцевала.
— И при чем здесь я?
— У меня ноги рядом с тобой подгибаются, — ответила Уитни и усмехнулась, будто сама не верила, что призналась.
Крис подцепил указательными пальцами черные полоски ее подтяжек в районе талии и натянул, скользя по ним вверх, к плечам. Уитни дернулась, когда его костяшки мазнули по грудям, но не отошла; наоборот, выгнулась навстречу.
Он обнял ее лицо двумя ладонями, заставляя запрокинуть голову.