— Наверно, нужно как-то его поблагодарить и про маму твою рассказать… — предлагает неуверенно.
— Да он теперь уже в курсе, скорее всего, — ставлю кружку на тумбочку и откидываю одеяло. — А встречи там строго регламентированы. Теперь только в следующем месяце смогу прийти. Куплю ему плюшек, как мама…
— Только не реви! — Принимает меня за плечи Вера. — Давай я тебе лучше вещи собрать помогу.
— Да у меня ж тут нет ничего, — я хмыкаю, — Я пошла как раз пончики покупать. Купила. Они так пахли вкусно, а я была после практики у Тарасова такая голодная, что четыре штуки умяла. А потом меня резко в холод кинуло, живот скрутило и вот — острый аппендицит.
— Умеешь ты на ровном месте… — подкатывает глаза Вера. — Слушай! А у меня есть идея. Соседи на месяц уехали, а нам ключи оставили на всякий случай. Пойдёшь?
— Чтоб я без тебя делала, — висну на шее подруги. — Нет. Ну правда. У меня ж больше никого…
Мы сталкиваемся глазами и начинаем кривить першащие носы.
— Добрый день, Ольга Алексеевна, — дверь широко открывается, и в палату уверенным шагом заходит врач.
— Ого какой! — Шепчет Вера одними губами и выкатывает глаза.
Я отвечаю ей хмурым взглядом. Нашла время.
— Здравствуйте! — Отвечаю мужчине и ложусь на кровать.
— Так, — он обрабатывает руки антисептиком и подходит ко мне. — Задирайте футболку. Как чувствуете себя? — Тёплые сухие пальцы исследуют мой живот.
— Хорошо вроде… — отвечаю смущенно. Мне неловко от того, что мужчина, пусть даже врач, видит так много моего тела ниже кромки трусиков.
— Тогда завтра утром поедете домой. — Он сам опускает мою футболку и достаёт из кармана визитку. — Это вам просили передать для связи на случай крайней необходимости. И завтра в десять утра вас будет ждать машина.
— Всего хорошего, девушки, — перед тем, как выйти в коридор он мажет по Вере взглядом.
— Он женат, и есть дети. — Разочаровано констатирует подруга. — Эх…
— Откуда ты знаешь? — Мне почему-то становится смешно.
— Посмотри, как он тебе футболку в трусы заправил!
Я опускаю глаза и начинаю хихикать ещё сильнее.
— Перестань, мне смеяться больно, — отмахиваюсь от неё. — Может быть, он и с детьми тоже работает, поэтому так…
— Ну может быть, — кивает подруга. — Ладно. Адрес ты знаешь. Ключи утром за фикусом оставлю, а вечером в гости забегу. Подумай, чего купить, и напиши.
На следующее утро, получив документы в выписном кабинете, я не нахожу себе места и все время гипнотизирую то стрелку часов, то глянцевую визитку.
«Иван Васильевич Грозный.»
Я хмыкаю. Это ж надо было додуматься так человека назвать. Хотя, может быть, тут как раз имя правильное. Говорящее. Да я, конечно, никогда не решусь сама набрать его номер, но предстоящая поездка заставляет нервничать.