— Господин капитан, Адольф Шикльгрубер, по кличке Гитлер, доставлен для следствия! — щелкнув каблуками, доложил фон Бревен. — Какие будут приказания?
— Минуту, полковник, — поднял ладонь Артем, продолжая смотреть на человекообразную тварь, погубившую десятки миллионов человек ради каких-то своих полубезумных идей. — Я сначала кое-что продемонстрирую нашему пленному, чтобы он не питал никаких иллюзий. Потом займемся допросом. Выймите кляп.
Кто-то из десантников вытащил резиновый кляп, и фюрер заперхал, откашливаясь. Только через пару минут он смог выдохнуть:
— Ч-что?.. Ч-что в-вам н-нужно?.. К-кто в-вы?..
— Думаю, тебе уже сказали, кто, — зло усмехнулся юноша. — Русские мы. Я вот наполовину француз, Карл Генрихович со товарищи — немцы, в рубке еврей, кореец, бурят, русский, украинец и многие другие, а все вместе мы — именно русские. И мало того, русские, знающие, что ты сотворил у нас дома. Помнящие это и ничего не простившие. Понял, тварь?..
— П-понял… — губы Адольфа дрожали, из глаз буквально лилась ненависть. — Что ж вы все портите, недочеловеки поганые, а?
— Нет, ну какова наглость! — покачал головой Артем. — Мы портим! Не позволив себя победить и поработить?
— Да, унтерменши должны знать свое место и покорно целовать сапоги немецкого сверхчеловека! — с яростью выплюнул фюрер. — Должны дохнуть по команде! А вы отпор дали! Да как вы посмели?!! Вас вообще не должно быть! Вы дикари!!! Варвары!!!
— Ну и как вам картина, Карл Генрихович? — повернулся к полковнику юноша.
— Отменно омерзительна, — скривился тот. — И за этой визжащей тварью пошел немецкий народ?.. Не понимаю…
— Никто не понимает, — вздохнул Артем. — Это было какое-то помешательство. Свою роль, конечно, сыграло то, что после поражения в Первой Мировой войне об немцев только ленивый ноги не вытирал, в стране был голод, отчаяние и безработица. А этот скот, — он кивнул на ничего не понимающего Адольфа, поскольку говорили они по-русски, — надо отдать ему должное, за несколько лет поднял экономику, создал сильную армию и многое другое. Потом пообещал отомстить за унижение Германии. Если бы не его человеконенавистнические идеи по поводу юбер и унтерменшей, то немцы запомнили бы его, как одного из величайших правителей. Но все сделанное им было посвящено одной цели — предстоящей войне. Вы знакомы с историей Второй Мировой, насколько мне известно.
— Относительно знаком, — подтвердил полковник. — Друзья не раз рассказывали. Но этого недостаточно. Теперь вот вижу… — он с отвращением посмотрел на Адольфа, вертящего головой и похожего на ощипанную ворону.