— Совсем негодное отдавать не будем, отправим в переработку. Опять же — поможем природе.
— Отличная мысль, — похвалил отец. — Я за пакетами.
— Только не те, которые у меня на кухне… Уолтер!
Мать присоединилась к нам не сразу. Она стояла, прислонившись к дверному косяку, и примерно минут пятнадцать преувеличенно отстраненно смотрела, с каким увлечением мы с отцом разбираем содержимое шкафа. Вот это все — еще с ценниками, и пусть оно старое, если смотреть на дату изготовления, но абсолютно новое. Еще послужит, недолго, но года два-три. Вот это уже, конечно, в переработку…
— Уолтер, ну надо же совесть иметь! — не выдержав, возмутилась мать, подскочила к отцу и вырвала у него из рук женскую приталенную рубашку. — Это уже только сюда, — и она решительно сунула рубашку в пакет, куда я запихивала вещи для переработки. — А вот это… нет, это тоже на переработку. Много вещей из всего этого выйдет?
И она посмотрела на меня, а я — во мне прямо сейчас было слишком много Регины. У нас, наверное, не особо, но здесь может быть иная, более развитая технология?..
— Ну, вот из вещей из этого пакета — штук двадцать стаканчиков, — выручил меня отец. — Там как-то перерабатывают на молекулярном уровне в биоразлагаемый материал. Только синтетику в этот пакет нельзя, — заметил он, и мать с готовностью переместила ночную рубашку в другой пакет.
Отец еще несколько раз разорял материны «пакеты с пакетами», работа спорилась, шкаф стремительно пустел. Мать оттаяла, расспрашивала нас с отцом о технологиях, и пока мы пили чай, уже, конечно, остывший, и лопали вкуснейшие пирожные, я искала места, куда можно сдать вещи на переработку, и благотворительные организации. Потому что мы нашли много и детских вещей, и тех, которые годились бы на подростков. В процессе я даже успела связаться с очень милой девушкой из общества, которое помогало одиноким матерям, и она, безумно обрадовавшись, обещала заехать за вещами уже этим вечером.
Удивительно — мы смеялись! Отец рассказывал разные веселые случаи из жизни студентов, мать вспоминала, как была студенткой сама, как они познакомились с отцом, как поженились, как жили до рождения Лои, — и за этими разговорами до меня постепенно дошло, что и как.
Девочка из очень богатой семьи, она влюбилась в обычного студента, влюбилась рано, и родители ее были не против, получился хороший крепкий брак. Где-то мать тяготило и то, что у нее было все, и что ей ни в чем не приходилось нуждаться, и что муж ее сделал отменную карьеру, и что попутешествовали они до рождения Лои и для себя пожили достаточно, что вышла хорошенькой и умненькой дочь. Но мать смотрела на людей вокруг, и ей было стыдно за собственное благополучие.