— Тогда идем.
— Куда?
— За самым крышесносным питьем на свете!
Господи! Мир непуганых и наивных. Бросить помещение открытым в полном разного праздношатающегося и занятого делом народа! Оставив Молин на стреме, мы с Карамелькой вломились в кабинет канцлера. Маркиза заинтересованно приподняла бровь, когда я уверенно направилась к столу, дернула нижний ящик и нашла в нем бутылку-близнеца той, которой так феерично полечила свой ушиб в спальне Анатоля.
— А вам не кажется, что проще было слуг послать на кухню?
— Проще, но так интересно.
Слуг все-таки отправили. За закуской и чаем. На вопрос, зачем чай, Карамель отметила, мол, надо же нам из чего-то пить, а заодно и приличия соблюдем. Я хохотнула, маркиза поняла намек правильно, но не оскорбилась, посмотрела на меня с хитринкой и добавила:
— По крайней мере, я развила свое «недоразумение» до логического финала. А то за этими плясками втроем полдворца следит. И, к слову, в коридоре в жилом крыле прекрасная слышимость, так что о вашей милой беседе не в курсе только ленивый.
— Именно, — поддакнула Молин. — Но я ни при чем. Никому и ничего. Мне чести наблюдать за этим с лихвой хватило. Они так самозабвенно и интимно друг на друга орали, что меня в жар бросило.
— Угу, — отозвалась я, — до волдырей.
Сидели у меня. Не в гостиной, куда в любой момент мог протыриться любой желающий (запирать дверь днем Карамель посчитала подозрительным), а в комнате неясного назначения. В ней была конторка с письменными принадлежностями, полупустой книжный шкаф, три креслица (как раз по числу душ), столик, комодик со всякой ерундой вроде ниток, иголок, крючков, пялец, бисера и тонких лент. Из шкафа сквозь стекло таращились несколько кукол с фарфоровыми лицами в затейливых нарядах. Книги были сплошь о возвышенном, и ни одного путеводителя по сказочному беспределу.
То, что я опрометчиво назвала девичником, больше походило на поминки. Причем виновник поминок присутствовал лично и создавал ни с чем не сравнимую атмосферу кладбища на выезде. Осталось только некроманта пригласить. А что, беси и твари есть, панихида в разгаре…
Карамель с Молин не рискнули дегустировать неправедно добытое, обошлись вином из загажника маркизы, стыдливо разливая его в чайные чашки. Я же смешала один к одному «огненную воду» и крепкий черный чай, отдающий вишней. Попробовала. От вишневого привкуса стало еще мрачнее.
На столе, помимо милого в золотистых завитках и голубеньких незабудочках сервиза, расположились фигурные вазочки с затейливо украшенными деликатесами и сластями. Ворованная бутылка возвышалась над этим благолепием мрачной цитаделью. «А что это граф Суворов ничего не ест?», — тявкнуло подсознание словами древней рекламы, но сказочные фуагра в горло не лезли.