— Нор, мы же тебя давно знаем, — с улыбкой заметила в ответ на мое искреннее недоумение таким теплым приемом высокая статная Любочка Артемьева тридцати пяти лет от роду, настоящая русская красавица, — ты хорошая девчонка, добрая, отзывчивая, простая и незаносчивая. Своя. И от того, что ты отхватила себе такого мужика, хуже относиться не будем. Может, кто и пошипит вслед — но сама понимаешь — тут от зависти скорее.
— Нор, ты заслужила, — поддержала наша вторая переводчица, знаток восточных языков, худенькая и темноволосая Айко — наполовину японка, — ты столько вкалывала на этой работе, я же тебя с первого курса универа помню ещё в канцелярии на подхвате. Ты человечек дела.
Только вторая переводчица с итальянского — та самая, за которой я всегда молча исправляла ошибки, недовольно проворчала что-то про зажравшихся и понаехавших — и удалилась, цокая каблуками. Ну, насильно мил не будешь!
Улизнуть я и в тот день, и в другой с работы старалась как можно раньше — ради этого и приходила рано — лишь бы не пересекаться с Чезом! Я читала его сообщения, видела пропущенные вызовы, но… что-то как комом стояло в горле, мешая мне сделать шаг навстречу. Даже когда я уже переехала в соседний с ним кабинет на одном из последних этажей нашего здания.
Может, мне было страшно, что новогодняя сказка развеется? Что теперь итальянец окажется совсем не таким, каким я его себе вообразила? Одним словом, Новый Год приближался скоростным паровозом, а мы с начальством ходили вокруг да около.
Вот только, понятное дело, что так долго продолжаться не могло. И, опять-таки, понятное дело, что настоящие мужчины в наступление всегда переходят первыми! Поэтому, можно сказать, что я почти не удивилась, когда обнаружила у себя на пороге кабинета босса.
Чез был, как и всегда, великолепен. Темные брюки с искрой, бордовая рубашка, неизменно-волшебный галстук, расстегнутый пиджак и виднеющиеся на рукавах мерцающие запонки… Интересно, это случайно не бриллианты? Босс молча закрыл за собой дверь. Провернул защелку, подергал ручку, удовлетворенно вздохнув, и стал надвигаться на меня.
— Чезаре? Господин Нери? — попробовала ещё раз.
Темные глаза сверкают, черные чуть вьющиеся кудри, снова эта легкая выверенная небритость, пристальный прищур и очень, ну очень предвкушающее выражение лица. Ну ты и влипла, Романова!
— Нора Андреевна, — вдруг заговорил, остановившись от меня в двух шагах мужчина, — скажите мне вы, чем я заслужил такое к себе отношение и ваше игнорирование моей персоны вне пределов работы? Я обидел вас, приняв решение о вашем назначении за вашей спиной? О том, что вы работаете в моей компании, как и о том, что я ваш начальник, мы оба никак не могли знать…