— Не нар-рочно, Нора? — рык.
Если бы это был не Чез — я бы испугалась, правда.
Но это же он, мой, родной. Любимый. Да — теперь в этом можно смело себе признаться. Юбка капельку задралась, на блузке будто незначай расстегнулась пара пуговиц, горячие пальцы порхают по спине, вызывая сумасшедшую реакцию.
Это я наслаждаюсь так, да? Ой!
— Ааах… — выдыхаю, потому что кто-то совершенно бессовестный играет не только с моими нервами.
— Моя девочка… моя Нора… моя, — почти кричу от этой острой, яркой, пронзительной нежности и шепота, который проникает в самую душу.
Мне совсем не страшно, смущение исчезает и уходит на второй план, да и… к чему оно?! Смущаться надо было, когда кто-то несколько недель назад ляпнул, что я его невеста, а потом сам, похоже, обалдел от того, что сказал. Но слово не воробей…
Чез признался, что настолько сильно боялся меня потерять, что впервые потерял контроль над собственными чувствами.
«У нас бывает такое в семье. Мама с отцом встречались три недели, когда он сделал ей предложение», — нахально сверкал глазищами босс.
«Мы пошли дальше», — смеялась я тогда, — «всего два дня — и уже невеста».
«Три!» — вздевал Чез палец к небу, — «Но ведь не жена же! Так что отстаем от графика!»
И сейчас, плавясь в его объятьях, сходя с ума от касаний рук и губ от того, насколько я желанна, насколько смогла свести с ума и завести этого невероятного мужчину, а поняла… Пора брать от жизни все. Брать судьбу в свои руки, перестать сомневаться и стать счастливой.
Я дрожу, таю, лечу вверх, понимаю, что это только начало, что сам Чез ещё одет и…
Босс молча поправляет на мне юбку, грея мурашистую кожу непонятно откуда взявшимся полотенцем. Одергивает блузу, крепко прижимая к себе.
Так крепко, что мне почти больно.
— Я тебя люблю, птичка, — черные глаза смотрят почти беззащитно.
Он не боится показаться смешным, не боится открыть свою душу. Этот непостижимый идеальный мужчина.
— Я тебя тоже, Чез, — облизываю губы и решаюсь, — сможешь уйти сегодня с работы пораньше?
В его глазах отражением моих — предвкушение.
— С удовольствием, Нора Андреевна, — мурлычет этот котище, — более того, — заявляет, подхватывая папку с договором, — я вас похищаю прямо сейчас.
Дверь распахивается. Меня бережно, с какой-то ещё большей осторожностью подхватывают за талию и ведут к лифту. Мы целуемся, как подростки. И в лифте, и на пути к машине, и на парковке.
Только в самой машине сдерживаемся — я знаю, как педантичен Чез во всем, что касается безопасности, особенно, на дорогах.
Зато какие взгляды на меня кидают, пока мы едем…