- Черт, он же не флешку не уберег,- взвыл я, чуть удержавшись на ногах от обрушившегося на меня осознания. И чертов придурок, который приставал к Груше возле кофейни не зря показался мне знакомым. И сбежал он не потому что я так уж воинственно – страшен. Он просто боялся, что я узнаю его в гриме, раскрою. Но я настолько ослеп от злости, что не свел воедино свои предчувствия и разум. – Я придурок, мать вашу.
- Это мы уже давно выяснили,- хмыкнула Ба.
Глава 19
Аграфена
Устав метаться по захламленному холлу в поисках выхода, я присела на валяющуюся на полу подушку и замерла в позе роденовского мыслителя.
Что же это получается? Чертов Адик явно не сам придумал план, как вытрясти с меня маньячильскую цацку. Судя по найденным мной уликам, в этом фарсе принимала непосредственное участие моя любимая подружка. Это ведь именно она пригласила меня на выставку адской мазни великих художников, которую простые обыватели на улице у них не покупают. Конечно, красотища то для ценителей. "Нога из уха" - это вам не мелочь по карманам тырить. И парни Розанова там появились тоже неспроста. Значит Адик наймит Германа, который так мне и не поверил. Все разыграли как по нотам, сволочи.
Вот только не все у меня в размышлениях вяжется и пляшется. И я никак не могу понять – что. Ясно одно - чертов маньяк так мне и не поверил, и от этого факта мне почему – то жутко обидно. И Ба меня предала, получается? Не может быть. Вот что не вяжется в четкой цепочке моих умозаключений.
Надо со всем разобраться, пока я себе не напридумывала всемирного заговора против моей великолепной персоны.
Я зашарила глазами по стенам в поисках путей отступления. На второй этаж мне прорваться не удалось. Этот гребаный надсмотрщик перекрыл все входы и выходы к лестнице.
Задумчиво уставилась на дверь, вдруг вспомнив странную вещь. В голове всплыл образ мужчины, красивого и доброго.
«Грушка, отключи голову, думай руками. Это очень просто»- зазвучал в памяти голос.
-Папа, а зачем мне это?
- Пригодится.
Сильная рука на моей голове, и мне так приятно. Папа. Куда же он делся?
Я стряхнула оцепенение, стараясь не расплакаться. Надо же. Никогда со мной не было такого. Может, стресс сказывается. Отца я не помню. Почти не помню, только какие-то незначительные детали – запах одеколона, рокочущий смех, звучащий словно сквозь вату и почему – то выстрел. Может мы в кино его слышали, или по радио. Но это все, что я могу восстановить в этих разрозненных кусочках воспоминаний.
Взгляд наткнулся на кусок проволоки, валяющийся на заваленном хламом комоде. Рука сама потянулась к металлической загогулине. «Бидра»- всплыло в голове какое-то странное слово. Я ухватила пальцами проволоку и ломанулась к двери.