Чтобы лучше понять дальнейшее изложение, разрешите мне предварительно сделать небольшой экскурс в область истории астрономии.
Итальянский профессор математики и директор обсерватории Пиацци, изучавший философию и теологию, в первый день XIX века, то есть 1 января 1801 года, заметил в созвездии Тельца маленькую, не видимую простым глазом звезду восьмой величины, имевшую по отношению к неподвижным звездам собственное движение, иными словами, оказавшуюся планетой.
Пиацци наблюдал звезду несколько недель, потом заболел. Когда он спустя полгода возобновил свои наблюдения, звезда исчезла. Не следует упрекать Пиацци за утерю звезды. Напомним, что ее можно было видеть только в телескоп и что звезд такой величины на небе круглым счетом сорок тысяч.
Гаусс, молодой математик из города Геттингена, помог Пиацци и при помощи оригинального метода установил, куда звезда должна была переместиться. Так посчастливилось снова найти эту иголку в стоге сена, и теперь ей уже не удалось больше убежать. Это была первая из малых планет, или астероидов, или планетоидов. Ее назвали Церера, по традиции того времени — называть небесные тела именами, взятыми из греческой мифологии.
За Церерой последовали ее «родственники»: Паллада (в 1802 году), Юнона (в 1804 году), Веста (в 1807 году). Затем наступил перерыв почти на сорок лет. Один немецкий почтовый служащий по фамилии Генке (не смешивать с Энке, тоже астрономом), на досуге занимавшийся астрономией, нашел еще две малые планеты самым простым способом. Он направлял подзорную трубу на определенный участок небесного свода, наносил на карту все светящиеся точечки, которые он там видел, затем переходил к другому участку, к третьему и так дальше. Время от времени он возвращался к уже просмотренным участкам в надежде найти там какую-либо звезду, которой раньше не было. В течение пятнадцати лет эта его надежда осуществилась лишь дважды. (Это цитата из одной старой, изданной в середине XX столетия популярной книжки по астрономии.)
Начиная с середины XIX столетия, в течение продолжительного времени не проходило ни одного года, чтобы не открывали какого-либо нового планетоида. К середине XX века число зарегистрированных и каталогизированных малых планет уже достигло полутора тысяч.
Наиболее крупным из них иногда давали еще названия, но их обилие вынуждало в общем ограничиваться лишь нумерацией. Астрономы в известной мере пресытились ими. Не то, чтобы они устали изучать само явление, но им надоело хранить это многочисленное, можно сказать, стадо блох, держать их на учете, чтобы какая-нибудь найденная звезда снова не потерялась, как это, впрочем, много раз бывало.