— Исправишь? — Вера швырнула ложку в умывальник. Развернувшись, она сделала то, что раньше вводило ее в ужас, посмотрела прямо ему в глаза.
Тимур опешил, у Веры отсутствовал былой страх и неуверенность. Перед ним стояла совершенно другая Вера, не холодная, ледяная. Всего за одну секунду они поменялись ролями, теперь она хищница, а он добыча.
— Ты сам себя слышишь?! ЧТО ты исправишь? КАК? Ты обещал! Я верила тебе! Я верила! Ненавижу тебя! Ты использовал меня! Мало того что я сделала за тебя всю грязную работу, и ты вышел сухим из воды, так тебе еще и вишенка на торте досталась! Трахнул недотрогу, училку русского языка! Поздравляю Мартынов у тебя фул-хаус!
Из глаз девушки летели молнии, кровь прилила к лицу, от злости шея Веры покрылась красными пятнами.
Закончив свою речь она тяжело рухнула на стул. Сил не осталось, злость прошла. Осталось одинокое отчаяние. Слезы предательски покатились по щекам, Вера громко всхлипнула. Закрыв лицо ладонями она не хотела что б ее видели такую.
Слабую, беззащитную, и разбитую.
Ее слезы словно ножи, резали по-живому. Меньше всего он хотел видеть ее такой.
Тимур метнулся к ней, став на колени, стал чуть ли не силой убирать ее руки от лица. Сердце обливалось кровью, видя что она плачет.
Перебивать не было смысла, Вере нужно выговорится и она имела полное право вылить на него всю грязь. Желание закопать Симакина усилилось в неисчисляемое количество раз.
От одного воспоминания об этом ублюдке внутри зарождалась ярость, кулаки сжались с такой силой, что костяшки пальцев побелели. В голове уже зарождался план мести.
Вера продолжала плакать, боль внутри была на столько велика, что девушка без какого либо стеснения практически выла.
Зарёванная Вера застала Тимура врасплох, у него самого начали трястись руки. Он боялся говорить, любое слово сейчас могло ранить похлеще удара в лицо.
Одним движением мужчина подхватил хрупкую Веру, с максимальной манёвренностью, старался донести ее в комнату без повреждений.
Уложив бедняжку на недо-кровать, Тимур умостился рядом.
Вера не отталкивала, всем своим хрупким телом прижималась к Тимуру. Озноб не проходил, Веру всю трясло, ее словно голую опустили в кучугуру снега.
Прижимая ее к себе Тимур не переставал гладить маленькую макушку. Вера начинала успокаиваться, горькие слезы сменились на рваное дыхание.
Взяв ее лицо в свои огромные ладони он заглянул в чистые от слез глаза. Тимур сразу почувствовал ее ерзание, она пыталась отвести взгляд.