— Связь пары — это дар, mo'chroí. Я не понимал этого раньше… и хотя наш союз не навсегда, ещё есть время насладиться им, хоть и недолго.
Роза закрыла глаза от искушения, подавляя обиду и слёзы, и процедила:
— У меня всё или ничего.
Фионн крепче обнял её за талию, притягивая к твёрдому телу.
— Я не уйду отсюда без тебя или того чёртового кинжала, Роза.
Она оскалилась.
— Я его спрятала. Там, где никто не найдёт. — Она попыталась вырваться из хватки, но, хоть и сильная, Фионн Мор весил около ста пятидесяти пудов, и у него было на три века больше опыта. Она зашипела, как кошка, пытаясь вырваться, и повернулась к нему, чтобы расцарапать лицо.
Фионн сжал её запястья и притянул к себе, затем склонил голову к ней, пока извивалась.
— Этим ты злишь и возбуждаешь меня сильнее…
— Мудак! — заорала она ему в лицо. — Отвратительный первобытный козел из Железного века!
Фионн оскалился.
— Брэйтем, Роза.
— НИ-КО-ГДА! — Все лампочки в комнате взорвались, и она замерла.
Хватка похитителя ослабла, лицо смягчилось. Фионн склонил голову к её, она напряглась, а он прижался лбом к её лбу.
— Ах, mo'chroí, я боялся, что ты так скажешь. — Он прижал ладони к её лицу и нежно и почти любяще поцеловал. В этот раз покалывание было не только от желания, но и от магии.
Она хотела начать отбиваться, но оказалось поздно.
Мир поглотила тьма.
Лёгкое прикосновение к сонной артерии Розы не сработало бы в этот раз. Он очаровал её сонным заклинанием, когда поцеловал.
Фионн поймал её, потерявшую сознание, и с лёгкостью поднял на руки. Затем уложил на кровать, взял себя в руки и хмуро посмотрел на её почти голое тело.
Когда он увидел Розу, прикрытую двумя полосками ткани, на шезлонге, а к ней приставал придурок, с трудом сдержался, чтобы не набросить на неё полотенце, выставив себя идиотом.
Роза — современная женщина, и не обрадовалась бы указаниям, что ей носить. Он и не делал так ни с одной женщиной. Но и не помнил, когда бы хотел так владеть женщиной, как было с Розой.
Её волосы, влажные после бассейна, рассыпались по белым простыням, промочив их. Голубая серёжка сверкала в носу, солнце падало на её чуть загорелую кожу. Веснушки, которые люди часто называли поцелуями фейри, украшали переносицу, и стали видны лучше после времени на солнце.
Фионн до сих пор ощущал вкус Розы на языке, и прикосновение губ к его.
Лицо Розы милее всего, что он видел.
Правда сейчас он желал, чтобы только оно и было открыто. Но упругая грудь была почти обнажена из-за бикини, а твёрдые соски выпирали под тканью. От белого шрама на груди, напоминания, что она приняла удар железного клинка, его желание усилилось. Намного. Шрам вызывал много чувств.