— Листья опадают, но дерево стоит нерушимо.
— Точно! — отсалютовала мне чашей Цунадэ. — Именно так это и называют.
— Давайте присядем где-нибудь, — предложила я, желая избавиться от неприятного чувства пристального взгляда между лопатками и словно случайно пряча пару бутыльков в рукаве. — Пообщаемся в тишине.
— Прекрасная идея! — горячо одобрила Сенджу, косясь в сторону бабки.
Второй этаж дворца опоясывал широкий балкон, на котором мы с удобством устроились. Чуточку хамский с нашей стороны поступок, игнорировать хозяев нельзя, но со мной внучка хозяйки и мы вместе вроде как решили не мозолить остальным глаза. Пристроились возле маленького столика, выставили на него бутылёчки с прихваченной закуской и принялись болтать «за жизнь».
— В войну мы потеряли треть клана, — пришел мой черед откровенничать. — Гибли в первую очередь бойцы, мужчины и женщины во взрослом детородном возрасте. Со страхом ждём следующей.
— Вы тоже не верите в долгий мир? — кивнула Цунаде.
— Мы видим, как наши враги готовятся к войне.
— Опять смерти.
Принцесса Сенджу старше меня на двадцать лет, потерь в её жизни было намного больше. Оба деда, родители, брат, женихи — причем Като Дана она выбрала сама — простые соклановцы. Удивительно не то, что она квасит, удивительно, что не спилась.
— По крайней мере, наши дети останутся под защитой, — продолжила женщина. — Штурмом Коноху не взять. Если бы ещё возраст отправки на фронт оставили прежний, тринадцать лет, то вообще было бы замечательно.
— Я слышала, во время войны урезали практику?
Сенджу фыркнула.
— Перед замирением на фронт отправляли после полугодичного слаживания. Нас спасало только то, что у противника ситуация была не лучше.
— У нас до таких ужасов не доходило, — признала я. — Детей против взрослых не бросали. Нам помогало качественное превосходство — раненых в половине случаев успевали спрятать в стазис-свитке и лечить позднее в стационаре. Правда, хороших ирьенинов мало.
— На фронте за свитки дрались, — мрачно сказала Цунаде, со стуком ставя на столик только что опустошённую чашу. — В прямом смысле. Друг друга на дуэли вызывали, несколько случаев убийств связаны с кражей печатей. Спрос дичайший, мастеров нет. Вы знакомы с Джирайей?
— Не имею чести.
— Это мой сокомандник, весьма неплох в фуин. После смерти моего брата Мито-сама стала давать ему уроки — чтобы рядом с химе клана Сенджу постоянно был кто-то, способный создать печать стазиса.
— У него получается?
— Да. Он идиот, но талантливый.
— Я слышала о его странных увлечениях…
— Извращенец и любитель подглядывать за голыми девушками, — припечатала Цунадэ. — Всё верно. Притом он очень умён, и если бы направил свои мозги в нужное русло, добился бы многого.