А значит, что «пророки» — ни хрена не пророки. Предикция, экстраполяция, анализ — я готов поверить, пусть и высочайшего уровня, судя по отсутствию ошибок. Но никак не пророки, факт.
Далее, если это «вычислители» вероятностей, встает вопрос: а откуда массивы данных? Ну, то, что они их обрабатывают — ладно, допустим, но для мало-мальски достоверных (не говоря об абсолютных) долговременных прогнозов сложной деятельности нужна тьмища информации. Но вот не нашли наши теоретики и экспериментаторы никаких «информационных планов». В рамках восьмимерья, одна из координат могла теоретически так работать, но до него ещё никто толком не добрался. И, опять же, выходит вариант либо тупого гигакуба, либо активированный, целиком и полностью массив тессерактов типа моего, используемый только на сбор и интерпретацию «отражений» в многомерье, для выстраивания гарантированного прогноза.
И выходит невнятная фигня, мне непонятная и в картину миропонимания не укладывающаяся. Хотя, есть у меня теория, благо аж целая одна «подтвержденная» пророчица в Веллингтоне есть и пророчествует за немалые деньги. Боязно, но надо разобраться. Потому как если мои оценки ситуации настолько ошибочны, надо набирать народ и нахрен срываться в многомерье или космос, подальше от этой планеты. Ну, или как-то так, несколько успокоил я панику, приняв гениальное решение «действовать по обстоятельствам».
Попытка попасть на «приём» к гадалке была почти провальной. Почти, потому что денежка, моя неотразимость и прочие достоинства, которые мне лень придумывать, поразили секретаршу-импресарио гадательной тетки в самое сердце, так что вечером мне «нашлось» окно.
Так что, несколько напряженно и с опасением, я попал на приём. Тётка была лет под сорок, не слишком красива, не слишком страшна. Правда, сидела с мордой на физиономии столь значительной и «просветлённой», что желание вдарить по роже с ноги чуть не победило мою врожденную галантность. Но я справился.
Гадалка распахнула очи и поинтересовалась, что мне надобно. Я же ответил, что прогноз на завтрашний день и напрягся, насколько только мог в сенсорике. Очи были запахнуты, тёткин паразит зашебуршался, считывая ряд моих трёхмерных проявлений, скорее «внешних оттисков», так что я пока просто наблюдал. А после этого я чуть не заржал с облегчением — паразит делал то, о чём я изначально подумал.
С минуту тётка пугала меня одухотворенностью рожи, потом нахмурилась, повторно распахнула очи, уставилась на меня почти с ужасом и выдала:
— Я вас не вижу! Вас нет! Исчезните, вас не должно быть! — запищала она.