— Глупая ты у меня, Зойка… — пожурила Лена. — Я как лучше хочу. Ты, если помнишь, я и тогда была против того, чтобы ты скрывала. Ну переспали вы случайно, ну не была ты против, так и что теперь — молчать? Вам хорошо было обоим? Вот и воспитанием вместе бы занимались, а то вот это твое — не скажу, ему ребенок не нужен. Это уже не тебе решать. Тем более после диагноза. Да он рад этому ребенку будет!
— Вот именно! — запротестовала, осознав, наконец, что так сильно меня беспокоило. — Сейчас он будет рад, конечно. Потому что у него, вроде как, не может быть детей. Вряд ли бы он обрадовался, сообщи я ему об этом тогда.
— Обрадовался или нет — не важно. Сообщить нужно было. Ладно тогда, но сейчас-то что? Вы жили у него дома несколько дней, как я понимаю, и ты скрыла тот факт, что у него есть сын. Какие, думаешь, у него будут чувства, когда он об этом узнает?
— Как он, по-твоему, должен узнать?
Несколько мгновений Лена просто смотрела на меня, буравила серьезным взглядом, а потом вздохнула и поднялась из-за стола со словами:
— Все с тобой понятно. Поговорим завтра. Идем спать, три часа ночи уже.
Я не могла не согласиться с сестрой. Мне самой катастрофически надоели ее нотации, к тому же я чувствовала дикую усталость. Хотелось просто лечь и ни о чем не думать. Разбирать мои поступки и давать им оценку не хотелось. Я и сама корила себя за то, что смолчала, но что теперь. Не возвращаться же к Саше со словами:
“Я тут сказать забыла, кстати, Кирилл твой сын”.
Смех, да и только!
Я, конечно, понимала вопросы сестры и ее переживания. Она хотела для меня лучшей жизни — это раз. Ну и два… я стану для ее обузой. Конечно, это мало кому понравится. Поэтому решила во что бы то ни стало, устроить Кирюшу в детский садик, а самой найти работу. Постоянных упреков сестры я выдержать не смогу, да и жить у нее на постоянной основе — не вариант. Все же у них с мужем нет детей и им наше с Кирюшей присутствие покажется навязчивым.
С тяжелыми мыслями, как не странно, я заснула быстро, а проснулась от настойчивых толчков в плечо.
— Вставай!
Я улыбнулась. Все же, несмотря на тяжесть в голове и недосып, я не могла злиться на сына. Открыла глаза и уставилась на его личико.
— Доброе утро.
— Ням, — ответил сын. — Хочу ням.
— Сейчас, дорогой.
На то, чтобы встать и одеться, ушло пару минут. Я почему-то думала, что встречу сестру и мужа, стоит мне выйти, но нет. На кухне меня ждала записка от Лены. Она просила не стесняться, пользоваться продуктами из холодильника и деньгами, которые она оставила на тумбочке в прихожей. А еще на столе стояли блинчики, их она тоже разрешила истребить. С одной стороны было приятно, а с другой немного не по себе.