Руки в отчаянии поползли вниз, оставляя на двери такие же неглубокие оплавленные следы, которые я заметил на стене несколько дней назад. Возле кончиков пальцев разгоралось синеватое свечение, и за каждым из них тянулась дымящаяся бороздка. Я отпрянул, посмотрел на ладони: ни ран, ни ожогов, только ультрамариновый светящийся ореол. Потом — на изуродованный пластик.
Раздался скрежет, волосы тронул ветер, рванул вверх. Сила тяжести исчезла, и я поплыл по воздуху рядом с колбасой и нарезанным кусочками сыром, стаканом, ложкой, мылом и зубной пастой, вылетевшей из-за перегородки. Погас свет. Я с трудом смог сгруппироваться, повернуться и посмотреть на потолок. Надо мной раскрывалось звездное небо, и все заливало серебряное сияние, словно корабль повернулся и в пробоину ворвался свет близкой синей звезды. И этот свет тек в меня, проникая сквозь кожу, как во время несостоявшейся казни.
Я смог дотянуться до дверцы шкафа, схватился за нее и бросил себя к двери. Серебряное сияние потекло из пальцев, я провел по правому краю бронированного покрытия, где-то здесь должен быть замок. Металл под рукою потек и закипел, с запястий закапал расплавленный пластик блокировочных браслетов.
Дверь открылась почти бесшумно, отъехала в сторону, и я вылетел в коридор. Попытался запереть за собой, но она и так приварилась к стене. Рядом повисли капли расплавленного металла. Трещина бежала и ветвилась по потолку. Значит, переборки не помогут. Линкору осталось жить от силы минут десять.
Я бросился по коридору к отсеку челноков, императорские линкоры имеют похожую планировку, мне приходилось летать на таком. Воздуха становилось все меньше, сила тяжести исчезла совсем, я летел, отталкиваясь от стен. Впереди закрытая переборка. Не дверь камеры, не открыть. Наверное, это конец.
Передо мной разгоралось серебряное пламя.
Провал памяти. Выпало минут пять, хотя откуда я знаю? Переборки позади, я рядом с дверью отсека шлюпов, она открыта.
Я бросился внутрь.
Меня мутит, я задыхаюсь. Мимо проплыл труп с изуродованным декомпрессией лицом и вылезшими из орбит глазами, перед ним протекло облако капелек крови. Я не понимаю, почему еще жив.
Снова толчок, меня бросило к стене, слышен скрежет. Значит, еще есть воздух, если проходит звуковая волна. Корабль раскалывается пополам. Я этого не вижу и не чувствую — я знаю.
Передо мной шкаф с распахнутыми дверцами. Рядом кружатся и уплывают по коридору несколько скафандров.
Последним усилием мне удалось поймать один. Уже в полузабытье я влез в него и смог надеть шлем. Кислород есть — наконец-то вдыхаю полной грудью.