Я на минуту задумался.
— Как у монахов? С символом «Ом»?
— Ну да, с загогулиной.
— Я не монах.
— Понятно, что не монах… Я думал, паломник.
— Да вроде того. Заблудился в лесу, чуть не погиб, монахи подобрали.
— Мудрено здесь погибнуть, — сказал мужик. — Ну ладно, не хочешь — не говори.
— Слушай, Шура, а почему блокировочное? — решился спросить я.
Он чуть рот не раскрыл.
— Ты что с луны свалился?
— Ну, допустим, свалился. Так почему?
— Потому что монахи, которые здесь живут, желают пребывать в древней Шамбале, а не в Кратос Анастасис, испорченной гребаной современной цивилизацией. Как только новый монах или паломник прилетает на Скит, — я, наконец, услышал название планеты, и понял, что угадал, — он идет в Общий Центр Изменения Сознания и делает заявку. Его привозят на вертолете в один из местных центров, где внушают, что он в Шамбале, на островах блаженных, в древнем Китае, на Афоне или где он там хочет. А никакого Кратоса нет и никогда не было. Он папу с мамой забывает, не то, что Кратос. В случае Шамбалы его приводят сюда, на это самое место, и сотрудник центра, одетый как древний индус, надевает ему кольцо, и он жизнь свою забывает, а вспоминает другую, словно с рождения здесь жил, и нет ни Сети, ни биомодераторов, ни устройств связи. Для паломников блокировка действует на время паломничества, для монахов — всегда.
— И нет пути назад?
— Ну, почему? Кольцо можно снять. Но это должен сделать кто-то другой. Нежелание снимать кольцо — часть внушения. Чтобы не произошло случайной разблокировки.
— Значит, у них действительно нет устройств связи? — спросил я.
— Нет. Кстати, а почему его нет у тебя?
— Потерял.
— Ладно, не мое дело.
Он замялся:
— Слушай, мужик, а ты не призрак?
— Призрак?
— У тебя биомодераторы молчат.
Центр Изменения Сознания западного сектора Шамбалы представляет собой небольшой двухэтажный дом. Крыша украшена антеннами всех видов: здесь и радужный кристалл быстрой связи, и белая тарелка медленной. Одна стена дома — из тонированного стекла, сияет зеленоватым зеркалом. За домом — вертолетная площадка. Отсюда до храма Шивы — часа полтора ходьбы спокойным шагом, от храма до Центра — две с половиной тысячи лет развития цивилизации.
В дверях нас встретил директор Центра, темноволосый, поджарый. Лет сорок с небольшим. Впрочем, в наше время трудно оценить возраст, на сколько человек выглядит, больше зависит от степени изменений генома и качества биомодераторов, чем от количества лет. Ошибка может составлять более ста лет в ту и другую сторону.
Он кивнул моему проводнику.
— Нам нужно в город, — сказал Шура.