Сняла кольцо и протянула мне. Устройство связи дорогое, массивное, стилизовано под модный восемнадцатый век. Перстень с рубином. На традиционный средний палец не налез, и я надел его на мизинец.
Попытался установить связь и дотянуться до информационного поля. Кольцо не отвечало, зато я почувствовал дуновение Вселенной. Теперь я мог лучше отследить свои ощущения. Снизу вверх, по позвоночнику поднималось тепло, и сразу за ним шел холод, растекаясь по телу, словно жидкий азот. У кончиков пальцев вспыхнуло слабое свечение. Сначала красное, потом бледнее и бледнее. Наконец, в нем появился голубоватый оттенок. Я понял, что еще мгновение, и сожгу Юлин прибор.
Молниеносно сорвал кольцо. Посмотрел — цело. Рука еле заметно дрожит.
— Извини Юлия, — я старался говорить, как можно спокойнее. — Ничего не получается.
По-моему, она все заметила. Но виду не подала. Опустила глаза и отхлебнула еще чуть-чуть кофе.
— Что ж, тогда будем надеяться, что биомодераторов нет. В конце концов, можно проверить экспериментально. Сейчас будешь выяснять группу крови твоего «бхакта» или дождешься утра?
— Дождусь, — улыбнулся я. — Если позволишь остаться.
Мы как-то незаметно перешли на «ты».
— Еще как позволю! — сказала она.
Поднялась с места, подошла, склонилась надо мною. Тонкие пальчики нашли пуговицу моей рубашки, она покорно выскользнула из петли. Узкие ладони собрали ткань и раздвинули на груди, губы коснулись кожи над ключицей.
— Я давно не видела такого красивого мужчины, — прошептала она.
— В наше время красотой никого не удивишь, — заметил я.
И занялся ее сложным нарядом. Она попыталась помочь, но я взял ее руки за запястья и поцеловал, потом развел в стороны.
— Сам справлюсь.
Когда ее атласная блуза упала мне под ноги, и мои пальцы скользнули к застежке брюк, из ладоней уже рвался оранжевый огонь. Но ткань осталась цела. Эта штука жжется не во всех частях спектра.
Я встал на рассвете, подошел к окну.
Высоко в небе плывут подсвеченные солнцем облака. Как золотые рыбки. Стекло приятно холодит ладонь. Между пальцев — сиреневое свечение. Тихое, спокойное, не опасное.
Я подумал о Бхишме. Проблема биомодераторов оставалась. Надо бы с ним связаться. Свинство будить человека такую рань, но у них, кажется, в пять пуджа. Если мой личный бхакт еще не забил на воспевание бога Шивы — сейчас наверняка сидит на коврике в позе лотоса и читает мантры.
По позвоночнику поднимается тепло, сияние возле пальцев стало ярко-синим, руки похолодели. В голове возникла картинка, яркая и объемная, словно транслируемая устройством связи. Бхишма в своем гостиничном номере, который снимал для меня, зажигает курительные палочки перед скульптурой Шивы Натараджи, водруженной на тумбочку. Одет в оранжевую простыню и сандалии. Что-то поет на санскрите, отходит, простирается ниц.