Что касается инъекций, он подозревал, что в большинстве случаев это был физраствор. Ну, или с какой-то безобидной примесью, которую можно было обнаружить при анализе, чтобы убедиться, что он исполняет приказы. Как правило, после инъекций он вообще ничего не чувствовал, пару раз закружилась голова, но быстро прошло. Видимо, его просто дрессировали на умение делать себе уколы в вену: быстро, ловко и не раздумывая. Сейчас он мог это вслепую делать, наощупь.
На очередные штрафные баллы он нарвался сразу после того, как его перестали мучить инъекциями. Ему дали примерно недельную передышку. Честно говоря, его не переставал волновать вопрос, что на самом деле произошло с тем человеком, в которого он стрелял.
Это происшествие в новостях не упоминалось. Но это еще не значит, что убийства не было. В огромном городе в сутки совершается несколько убийств. Далеко не все попадают в новости. И он не удержался и набрал в поисковике: «убийство, дата, время, место». Название переулка он вычислил по координатам.
Поисковик не выдал ничего интересного. Зато в тот же день пришло письмо от Альбицкого: «Евгений! Вы понимаете, что натворили? Поисковик запоминает запросы. Вы не знали, что этого делать нельзя? У вас еще три штрафных балла. Два уже было. Всего пять. Это вылет. Альбицкий».
Женя был в отчаянье. Он продержался больше двух месяцев, в него стреляли, он стрелял, он исколол себе вены и научился вслепую делать инъекции. И все коту под хвост. Но вопросы задавать нельзя. Это еще пара штрафных баллов. Хотя, какая разница? Пять уже есть. Ну, будет семь.
И он написал Альбицкому: «Андрей, я очень виноват. Я дурак. Есть ли для меня какой-нибудь способ остаться в рядах кандидатов?»
Тот ответил: «Способ есть. Имей вы немного терпения, я бы сам вам его предложил. У вас еще один штрафной балл. Всего шесть. Есть способ снять пять. Вы должны понести наказание. Будет очень плохо. Очень! И мы не гарантируем вам жизнь. Если сердце выдержит. Если вы согласны, напишите „да“».
Конечно, он написал «да».
«Будет очень плохо» — это мягко сказано. Андрею надо было написать: «будет ад». Это адекватнее. Все предыдущие мучения ни в какое сравнение не шли с этим.
Приказ пришел ранним утром: «Вы должны выйти в парк. Координаты… Сядьте на скамейку и ждите дальнейших инструкций».
До парка Женя дошел минут за пятнадцать, он рядом. Сел и стал ждать. Были сумерки перед рассветом. Май. Первые листочки на деревьях, как зеленый туман. Желтые цветы в траве.
Он думал, что, может быть, сегодня умрет. «Что же они со мной сделают?» — думал он. И ему представлялось исключительно что-то средневековое: дыба, кнут, железная дева, испанские сапоги.